— Часы, которые вы мне хотите подарить, уже засвечены?

Некрасов усмехнулся.

— Тебе самому впору стать следователем. Мне нравятся твои выводы и серьезный подход к делу. Сегодня в часах разбирается каждая шлюха не хуже мастера. Обувь, часы и галстук определяют состоятельного клиента. Лица не запоминают. Эти часы фигурируют в одном деле. Небольшой скандал в престижном баре. Я затерялся в толпе, но мои часы запомнили бармен и шлюхи. Меня никто не смог даже описать. Номерная серия «Frank Muller» класса «Tourbiton Revolution 3» снабжена калибром 2004. Тебе это ни о чем не говорит. Владельцы всех часов известны. Их делают на заказ. Стоят они больше миллиона долларов. Один азартный миллиардер проиграл в карты яхту и эти часы. Мой человек, оставшийся неизвестным, их выкупил для меня. Таким образом, след этих часов затерялся еще в Монако. После скандала в баре я их не ношу. Пользуюсь более скромным вариантом Фрэнка Мюллера. Но почему бы тебе не пустить пыль в глаза.

— Или их примут за подделку, или меня за них убьют.

— За подделку их не примут. Тройной турбион подделать невозможно. И натуральные бриллианты в корпус из белого золота никто не ставит в дешевых копиях. Те, кто что-то смыслит в часах, не посмеют их украсть. За каждым номером стоит имя. Все это понимают. Их невозможно продать. Никто же не знает, как они тебе достались. А если ты их истинный владелец? Тот, у кого найдут эти часы, тот и убийца их хозяина. Покупать их никто не захочет, если ты их продашь без именного сертификата, выданного заказчику швейцарской фирмой, известной всему миру.

— А если меня арестуют с часами?

— Я отдам тебе сертификат. На кон ставят все. Если проиграл яхту, то вместе с документами на товар. Иначе ставку не примут.

— Я никогда не был в Монако. И не умею играть в карты.

— Не имеет значения. Владелец часов не заявлял о пропаже. Его никто не убивал, и он написал расписку, не упоминая имени игрока. Где вы играли и когда, никого не касается. Если тебе предъявят обвинение в краже часов, то тогда ты обязан ответить на эти вопросы.

— Хорошо. Кажется, мы увлеклись деталями.

— Ты уверен, что Ольгу не найдут?

— Я сам ее не найду, даже при большом желании. Ее затянула болотная тина. Нет трупа, нет убийства.

— Хорошо. Продолжай работать, как ни в чем не бывало. Днем ты безмолвный шофер, а по ночам бабник и скандалист. Оборотень. В тихом омуте черти водятся.

Колокольников вышел из кабинета с облегчением. Пронесло. Теперь надо держать ухо востро. Как будут развиваться события дальше — никто не знает.

5

День клонился к закату. Скоро наступит следующая ночь. Все говорило о том, что и эта ночь станет для многих участников похожей на предыдущую, такой же бессонной и мучительной.

Бывший опер, а ныне частный сыщик Афанасий Панарин в третий раз пересматривал видеоматериалы, взятые из квартиры Ольги.

Поначалу ему все казалось понятным. Камеры включились, как только Ольга и Некрасов вошли в квартиру и включили свет.

Ничего удивительного. Когда они приехали домой, он прекратил наблюдение и поехал отсыпаться.

Ольга потянулась.

— Зря ты меня насилуешь, Гена. Я так устала и страшно хочу спать.

— Ничего. Выспишься. Нам надо поговорить.

— Ладно. Как прикажешь. Достань из холодильника шампанское, а я скину с себя это узкое платье и надену твой любимый прозрачный пеньюар.

С этими словами девушка отправилась в спальню.

Ольга вошла, плотно прикрыла за собой дверь, скинула платье, бросила его в шкаф и разделась догола.