— Жорик… — Опять начала девчонка таким тоном, что захотелось удавиться. Сейчас, походу, мне выпишут болт.

— Подожди. — Я поднял руку, останавливая словесный поток, который Наташка явно собралась на меня выплеснуть. — Дай сначала скажу.

Она замолчала. Потом кивнула. Типа, согласилась.

— Наташ, я все понимаю. Правда. И понимаю, как выглядело мое поведение. И что ты подумала в тот момент, тоже понимаю. Но клянусь, вот зуб даю, для этого есть причины. Тот человек, с которым ты общалась после несчастного случая, реально о тебе не знал ни черта. Это был, можно сказать, не я. Совсем другой Жорик. Но сейчас тут снова тот, кто тебя знает. Кому ты очень дорога. И для меня очень важно все, что связано с тобой. Тем более… — Я немного затупил. Просто сказать вслух слово «сын», сказать его именно Наташке, оказалось совсем не просто.

— Жорик… — Все-таки терпение никогда не было Натагкиным достоинством. Она решила не ждать, пока я подберу нужные выражения. — Скажи мне…только честно. Хорошо, пусть тогда действительно случившееся с родителями оказалось стрессом. Пусть ты меня забыл. Хорошо. Но вот сейчас…Сейчас ты можешь пообещать мне, что мы будем вместе? Я даже не про свадьбу говорю. Не про семью. Не про это. А вообще. Просто скажи, ты можешь это пообещать?

Ну, вот как бы и все. На этом мой запа́л сдулся, будто лопнувший воздушный шар. Со свистом и очень быстро. Сказать то, что Наташка просит, я не могу. Вернее, могу. Могу соврать. Дать сто пятьдесят клятв, что больше никакая херня нас не разлучит. Но это ведь не так. Более того, это однозначно не так. В любой момент меня снова выкинет обратно, а здесь останется настоящий Милославский. И что? Он снова вылупит глаза на девчонку, а потом скажет, будто видит ее впервые. Ну, вернее, уже не впервые, конечно. Однако, ему-то Наташка никто. Просто симпатичная особа, утверждающая, будто их связывает нечто важное. И даже если вдруг Милославский проникнется наличием ребенка, который, чисто физически, вообще-то является его сыном, все равно это буду не я.

— Ну, вот видишь… — Девчонка расценила моё молчание по-своему. — Спасибо, что не стал врать. Просто пойми, я теперь не одна. И распоряжаться своей жизнью бездумно не могу. От меня, от моих поступков зависит еще один человек. А ты… Не знаю, что с тобой постоянно происходит. Эти люди во дворе…почему они на тебя напали. Разве их появление было случайным? Вот уж точно не думаю. Вокруг тебя бесконесно творятся какие-то непонятные, необъяснимые вещи. Эти провалы в памяти…Да, хорошо. Я верю, они есть. Но дальше-то что? Как дальше? Снова провести с тобой какое-то время? Ну…знаешь, если бы не…обстоятельства, может, я бы даже наплевала, что и кто подумает. Однако…теперь не могу. Поэтому, да. Сын — твой. Но официально отца у него нет. И пусть это останется именно так. Если вдруг, ты сможешь дать мне то обещание о котором я только что просила, приходи. Где меня найти, знаешь. Но только в этом случае. Иначе — мне от тебя ничего не надо. И ты меня не беспокой. Не береди душу. Не так все просто и легко для меня, как ты, возможно, считаешь.

Наташка поднялась, посмотрела на меня несколько секунд молча, а потом вышла из комнаты. Я остался сидеть в кресле.

Глава 13

Стасик

Когда я вошел в квартиру, стояла гробовая тишина. Специфическая. Когда эту тишину чувствуешь, будто тебя плитой сверху пристукнуло. Первая мысль — что, твою мать, еще произошло?

Входная дверь, кстати, была незаперта. Заходите люди добрые, берите, что хотите. И это в обстоятельствах, когда вообще-то вокруг рыскают все подряд. Чекисты, менты, возможно — родной папаша Мажора и еще различные мутные личности.