— На нас посыпятся камни. Вероятно, она под ними. По крайней мере, мне хотелось бы так думать.

— А ты не поступаешь недостойно, Релг? — в упор спросил Силк.

Алгос повернулся и внимательно посмотрел на маленького драснийца.

— У неё есть вода, и там достаточно воздуха, чтобы дышать. Если обвал не убил её, она проживет несколько недель, пока не умрет от голода. — В голосе Релга слышалось странное и спокойное сожаление.

Силк долго смотрел на него и потом сказал:

— Извини, Релг. Я не правильно тебя понял.

— У людей, которые живут в пещерах, нет ни малейшего желания видеть тех, кто попадает в такие вот завалы.

Полгара, однако, с задумчивым видом глядевшая на завал, решительно произнесла:

— Мы должны вызволить её.

— Релг, знаешь, может, и прав, — заметил Бэйрек. — Камни могли раздавить её.

— Нет, — возразила она, укоризненно качая головой. — Таиба все еще жива, и мы её не оставим здесь. В том, что нам предстоит, она так же важна, как любой из нас. — Полгара повернулась к Релгу и приказала:

— Отправляйся!

Большие темные глаза Релга удивленно расширились.

— Вы не можете… — запротестовал он.

— Иного выхода нет.

— Ты справишься, Релг, — подбодрил Дерник истового служителя Ала. — Ты пройдешь сквозь стену и возвратишься вместе с Таибой — как это было с Силком, спрятанным Тор Эргасом в яме.

— Нет! — задыхаясь и дрожа всем телом, выпалил Релг. — Мне придется прикасаться к ней… дотрагиваться до неё руками. Это грех.

— Какая жестокость с твоей стороны, Релг, — вступил в разговор Мендореллен. — Что за грех помочь слабому и беспомощному? Участие в судьбе несчастного — первостепенная обязанность всех уважающих себя людей, и никакая сила на свете не в состоянии извести того, кто чист духом. Если сострадание не заставляет тебя устремиться на помощь ближнему, то, может быть, её спасение является испытанием твоей чистоты?

— Как вы не понимаете, — с болью в голосе продолжал Релг, обращаясь к Полгаре. — Не заставляйте меня делать это, прошу вас!

— Надо, — тихо и настойчиво ответила она. — Прости, Релг, иначе нельзя.

Различные чувства отразились на лице фанатика, съежившегося под неумолимым взглядом тети Пол. Испустив сдержанный крик, он повернулся и коснулся рукой больших валунов, перегородивших проход. Затем, сконцентрировав всю свою волю, просунул пальцы в камни, демонстрируя в который раз свое необыкновенное умение проникать сквозь самый на первый взгляд неподдающийся материал.

Силк быстро отвернулся.

— Я не выдержу, — простонал он. Прошло совсем немного времени, и Релг целиком погрузился в скалу.

— Почему он так боится прикасаться к людям? — удивился Бэйрек.

Но Гарион знал, в чем тут дело. Вынужденное общение с человеком, до исступления преданным своей вере, привыкшим говорить напыщенными фразами, во время конных переездов по Олгарии помогло ему глубоко понять, как работает ум Релга. Резкие изобличения грехов окружающих служили главным образом для сокрытия собственной слабости. Гариону иногда часами приходилось выслушивать истеричные, порой бессвязные признания по поводу похотливых мыслей, которые почти постоянно будоражили воображение алгоса. Таиба, пышнотелая марагорка, воплощала в себе наивысшее искушение для Релга, и он боялся её больше самой смерти.

Молча они ждали. Размеренно падавшие капли воды отмечали проходящие секунды. Земля иногда беспокойно вздрагивала под ногами.