— Мы обсуждали между собой, как сделать это экономически возможным, — отозвался Ронзал. — Как мы потянем расходы?

Пытаясь подавить распиравшее его возбуждение и вновь обрести хладнокровие, Стрэнг осторожно ответил:

— Вероятно, наши отношения уже прошли тот этап, когда мы строили их по принципу «деньги на бочку», как было до сих пор. Совершенно очевидно, что тех полезных ископаемых, которые вы можете предложить, не хватит на закупки наших вооружений. (Золото и серебро на Бабуре были дешевыми, потому что при здешних температурах их с гораздо большим успехом заменяла в промышленности твердая ртуть. Соки местных растений были хорошей основой для органо-галогенного синтеза. Некоторые другие материалы, по цепочке передававшиеся с планеты на планету до тех пор, пока потребители наконец не получали то, что хотели. Торговля между столь чуждыми друг другу мирами и в лучшем случае приносит доход, еле покрывающий затраты.)

— Наши народы могут обмениваться, не только товарами, но и услугами, — сказал Стрэнг.

Ронзал умолк и, несомненно, погрузился в размышления. Насколько можно доверять чудовищам, которые дышат кислородом, пьют жидкую воду, скафандры которых источают печной жар? Стрэнг его понимал. Он тоже когда-то терзался неуверенностью и знал, что ему всегда будет немного не по себе, как и бабуриту. Словно напоминая себе, насколько он чужд этому миру, Стрэнг прищурился в полумраке и пытливо взглянул на Ронзала.

Когда оба стояли в полный рост, макушка Ронзала едва доставала Стрэнгу до пояса. Позади вертикального торса у бабуритов располагалось туловище в горизонтальной плоскости, поддерживаемое восемью коротенькими ножками и не имевшее хвоста. На туловище этом виднелось нечто вроде шеренги жабр. На самом деле это были оболочки, защищавшие трахеи, которые при здешней плотной водородной атмосфере снабжали организм воздухом так же исправно, как легкие Стрэнга, насыщавшие его кислородом. Из торса, будто побеги, росли две руки, заканчивавшиеся клешнями, как у омара, а из запястий торчали мощные щупальца, служившие пальцами. Голова почти целиком состояла из похожего на губку рыльца и имела четыре крошечных глаза на затылке. Ровная гладкая кожа была покрыта оранжевыми, синими, черными и белыми полосами; бабурит почти полностью был закутан в прозрачную мантию.

У бабуритов не было рта. Они брали снедь клешнями и засовывали в пищеварительную сумку на брюхе, где она разжижалась, после чего бабуриты всасывали пищу рыльцами. Органы слуха и обоняния помещались в трахеях, голосовыми связками служили дрожащие мембраны по бокам головы. Бабуриты были трехполыми, и особи циркулировали по какой-то схеме в зависимости от обстоятельств, в которых Стрэнгу так и не удалось полностью разобраться.

Человек неопытный увидел бы только гротеск, но Стрэнг, наблюдавший этих существ в их родной стихии, обнаружил в них и достоинство, и мощь, и причудливую красоту.

Раздалось бормотание, тотчас переведенное устройством:

— Кто из нас будет в выигрыше?

— И мы, и вы, — ответил Стрэнг, а потом добавил, хотя и знал, что его слова покажутся слушателю бессмыслицей: — Безопасность. Мастерство. Слава. Справедливость.

Минус 9 лет

Отсюда, из-за прозрачных стен пентхауза Николаса ван Рийна, расположенного на вершине Крылатого Креста, Объединенный Чикаго выглядел как сказочное нагромождение шпилей, башен, разноцветных стен, хрустальных витражей, изящно изгибающихся транспортных магистралей, мерцающих гербов. Тут и там виднелись редкие купы деревьев и зеленые лужайки. И в небе, и на озере, равно как и на земле, царило оживление. Это зрелище так и не наскучило Фолкейнам, сколько бы они сюда ни приезжали. Правда, Дэвиду оно было еще более-менее внове, поскольку большую часть жизни он провел за пределами Земли. Но Койя, которая начала ездить в гости к дедушке сразу же, как только научилась ходить, тоже всякий раз воспринимала его как откровение.