— Благодарю вас… очень, — выдохнул Эрик.

— На это уйдет по меньшей мере месяц, — предупредила Леннарт. — А ваше дело терпит, поскольку наш флот не тронется с места, пока не получит сколь-нибудь надежных разведданных о численности и местонахождении сил бабуритов. Нам не нужна вторая Обитель Мрака!

— Если верить выпускам новостей, — рискнул Эрик, — изрядная часть ваших граждан не хочет, чтобы флот вообще трогался с места. Они желают мира через переговоры.

Леннарт насупила жидкие брови.

— Да, но они дураки, и это — еще самый мягкий эпитет, которым я могу их наградить. Дураки. — Она вновь напустила на себя деловой вид. — До того как они согласятся с моим предложением, касающимся вас, я и уполномочена, и обязана определить ваш нынешний статус. Честно говоря, я не понимаю, почему посол Рюнеберг так горячо возражает против того, чтобы вас считали интернированными. Ведь это простая формальность, и к тому же ненадолго.

«Да потому, — подумал Эрик, — что Николас ван Рийн настроил его таким образом». Молодой человек вдруг понял, что выигрывает этот раунд. Но борьба будет долгой, и до победы еще далеко. Поэтому он постарался и соображать, и говорить как можно быстрее.

— Уверен, что он все вам объяснил, сударыня. После войны мы будем нести ответственность перед нашим правительством. Приняв статус интернированных, мы признаем, что положение этого правительства сомнительно. Но мы не можем и поступить под ваше командование до тех пор, пока вы не признали нас как полноправных союзников.

Леннарт поджала губы:

— Когда-нибудь мне придется изучить ваш мудреный свод законов, адмирал… Очень хорошо. Полагаю, вы хотели бы приступить к неофициальному обсуждению плана присоединения вашей эскадры к нашему военному флоту?

— Плана слияния нашего флота с вашим, если вы не возражаете, госпожа, — ответил Эрик, почувствовав прилив уверенности в себе. — Да, разумеется, но лишь в свободное от забот о благополучии моих людей время. Кстати, их уже, кажется, интернировали, да еще как. Это необходимо прекратить. Мне необходимо письменное заявление, в котором говорилось бы, что мои люди имеют право свободно перемещаться и выполнять любые мирные поручения.

Последовавшие засим препирательства оказались короче, чем предполагал Эрик. Леннарт уступила его требованиям. В конце концов, речь, похоже, шла о мелочах. А правительство Содружества не имело военного опыта и толком не знало, как следует вести себя со своими собственными гражданами. Оно не хотело без всяких на то причин оскорблять гостей с Гермеса, героев дня. Нанятые ван Рийном публицисты неплохо справились со своей работой.

Наконец Эрик отключил связь, откинулся на спинку кресла и издал тяжелый вздох, а потом и проклятие. Оторвав глаза от экрана на столе, он устремил взор на окно, за которым виднелись зеленые пастбища, полого поднимавшиеся к снегам и тускло блестящему леднику. Его новые жилье и штаб размещались в шале в новозеландских Южных Альпах, куда поспешно перевезли электронное оборудование и аппаратуру связи. При соблюдении необходимых мер предосторожности тут можно было не опасаться лазутчиков и подслушивающих устройств. Богатый «сочувствующий», который предоставил этот дом, был марионеткой ван Рийна.

Но вскоре волна гнева потеснила радость Эрика.

«Торговаться, — подумал он. — Хитрить. Выжидать. Выжидать. Когда же мы вступим в бой? Ради Бога! Ради Лорны». Образ суженой возник перед глазами; он был ярче любого призрака, созданного электроникой, но не обладал способностью говорить. Она была за двести двадцать с лишним световых лет от здешнего ласкового небосвода, под пушками бабуритов, а он даже не смог поцеловать ее на прощание.