Да и вообще эта пара почитателей природы и здорового образа жизни к смерти относилась с философскими улыбками все познавших умников. Что Федор Павлович, что Татьяна Яковлевна никогда не устраивали тризн по знакомым. Мол, умер человек – так не горевать надо, а радоваться за него. Дескать, отмучился несчастный в этом мерзком задымленном мире и теперь наверняка путешествует освободившейся душой по бесконечной Вселенной.

Но в данный момент и их сын выглядел вполне довольным жизнью субъектом, смеялся, радовался встрече вместе с родителями, и нельзя было сказать, что он слишком переживает по поводу похищения своей любимой женщины. Правда, худоба, особенно заметная на лице даже таких закоренелых оптимистов, как старшие Заграловы, впечатлила.

– Придется тебя посадить только на фрукты! – сказал отец.

А мать непреклонно добавила:

– Только вначале неделю посидит на овощах. В крайнем случае – на смешанных салатах без соли.

Иван на это хохотнул:

– Ничего, ничего! Вот посмо́трите, как много и насколько калорийной пищи я съедаю, в обморок упадете. Поэтому давайте лучше сразу заедем в здешний магазин, где есть все. Мне надо будет как следует закупиться. А то знаю я ваши запасы: одна капуста да морковка… Ха-ха! Как это вы еще в кроликов не превратились?

Выйдя из станционного здания, семья отправилась с вещами к автомобилю. И возле транспортного средства Иван не удержался от восклицаний:

– Ай да монстр! Ай да чудо! Батя, неужели тебе местные поли разрешают на такой колымаге ездить? Мне казалось, подобных агрегатов уже и в музее не сыщешь.

Вместительный со всеми ведущими колесами «УАЗ-452» смотрелся не так допотопным, как жутко пострадавшим от многочисленных косметических поправок внешнего вида. Складывалось впечатление, что эта колымага постоянно участвует в гонках на выживание. Латка на латке, слой шпаклевки на ином слое, краска защитного цвета нанесена не пульверизатором и даже не валиком, а, скорее всего, старой малярной кистью. Ну а крупные деформации облицовки, вероятно, подравнивались не молотком, а дубинкой или ломом. Только и оставалось удивляться, как при таком перекосе всех стоек лобовое стекло не выпадает наружу.

Прибывший из Москвы пассажир даже потрогал стекло рукой и продолжил подначивать владельца авто:

– Или оно специально так вырезано, чтобы в эту кривую дырку вставлялось?

– Смейся, смейся! – задиристо отвечал отец. – Вот посмотришь, как мой вездеход ездит по лесу! Причем в таких местах, где ты пешком не пройдешь.

Иван, уже усаживаясь на сиденье, озадаченно помотал головой:

– Это ж в какие дебри вы забрались, что туда пройти нельзя? Чувствую, что мне в магазине придется хорошенько затариться…

Правда, вначале подались на АЗС, где помимо заправки баков обменяли четыре пустых газовых баллона на полные да прикупили три сорокалитровые канистры с соляркой. И только потом подрулили на центральную площадь городка. Даже в такой глубинке оказался вполне приличный, с большим выбором товаров супермаркет. На входе в это обилие обжорства сын напряг родителей тем, что не только сам взял тележку, но и их заставил. Мать на это саркастически хмыкнула и шепнула отцу специально громко:

– Денег-то у него все равно нет. Мы ведь ему на билет высылали…

– Ну… судя по тому, что он приехал не в плацкартном вагоне, – тоже слишком громко прошептал отец, – ему могли вернуть часть денег, которые нашли при трупе нашей невестки-аферистки.

– Как же! Вернут они! – заметил Иван, осматривая полки.