— Говорят, что король-то наш теперь все равно что пустое место. Даже из дупла своего не вылетает, вот как!

Желудок у Корина болезненно сжался от этих резких слов. Он сделал небольшой крюк на пути в Темный лес, поскольку неожиданно вспомнил, что отправился в путь совершенно безоружным. Лететь к кузнецам было небезопасно, поскольку его могли узнать, поэтому Корин решил тайком украсть несколько угольков из больших костров, подготовленных к завтрашней ночи. По опыту он знал, что на этом пьяном дереве всегда поддерживается один из больших костров, однако сейчас здешние посетители были больше заняты пьянством, чем поддержанием костра, разведенного в опасной близости от ствола дерева. Возможно, когда ночь вступит в свои права, они тоже затеют веселые игры вокруг костров, но пока эти совы больше воздавали должное забродившему соку и песенкам какой-то страшно фальшивившей пестро-перой. Когда совы начали тесно рассаживаться на нижних ветвях дерева, приготовившись слушать очередной куплет незатейливой песенки, Корин понял, что пришло время действовать. Он решил взять немного углей, а заодно прихватить валявшийся неподалеку пустой тубус на цепочке, в котором можно будет перенести свою добычу. Как только бражники переместились на самую дальнюю от костра часть дерева, Корин ринулся вниз, одним быстрым движением схватил тубус и зачерпнул полный клюв углей.

Певица еще не успела допеть первый куплет песни, когда Корин исчез с дерева. Изо всех сил работая крыльями, он мчался в Темный лес — в то самое место, которое он увидел в огне и где рассчитывал найти Кало и своего юного тезку по имени Кори.

Приближаясь к стволу поваленного дерева, он сбросил скорость и тут же почувствовал, как желудок его радостно подпрыгнул при звуке голосов двух сов.

Влетев в самую густую часть черной ели, Корин поморгал, фокусируя зрение на двух совах, круживших над поваленным стволом, время от времени снижаясь и заглядывая в каждую щелку и дырочку.

— Да нет ее здесь! Но она тут была, и совсем недавно.

— Точно. Я видел свежие погадки. И выпавшие перья.

— Надеюсь, это у нее не ранняя линька! Сам знаешь, что Стрига и фельдмаршал требуют доставлять на остров сов в полном оперении. Оно и верно, ведь так они лучше горят.

Корина чуть не стошнило от отвращения и ненависти.

— Не горят, а очищаются, дубина. Когда ты запомнишь? Стрига всегда так говорит, и нам велит. Это же будет великое очищение. Огонек их почистит как следует, чтобы легче воспарили в глаумору.

Корин больше не мог слушать эту мерзость. Открыв тубус, он отломил ближайшую ветку дерева, а затем еще раз сломал ее пополам.

— Эй, что это за шум? Там кто-то есть на дереве!

В тот же миг Корин слетел с дерева с двумя горящими ветками в лапах.

— Пришло время очищения! — громовым голосом проухал он.

— Это же король!

Шрам, пересекавший лицо Корина, сиял, подобно белой полосе на поверхности ледника. Двое приспешников Стриги поспешно надели боевые когти. Это оказались крупные совы — серая неясыть и виргинский филин. Корин намного уступал им по размеру, однако у него было сразу два преимущества — внезапность и огненное оружие. Стая не зря когда-то научила его сражаться с горящими ветками! Вытянув вперед боевые когти, серая неясыть поднырнула под горящие ветки, целясь королю прямо в сердце. Однако она действовала с излишней поспешностью, поэтому не только промахнулась, но и позволила Корину увернуться и отбросить ее прочь. И все-таки эта серая неясыть была серьезным противником. «Почти как наш Сумрак! — невольно подумал Корин. — Ах, если бы Сумрак был сейчас здесь!» Корин принялся изо всей силы крутить ветками, рассыпая вокруг себя защитное кольцо искр, чтобы удержать врагов на расстоянии. Однако он знал, что не может все время действовать в обороне, ибо рискует быстро истощить силы и проиграть.