В окно бара на другой стороне улицы Моренц видел парадный подъезд старинного Университета Шиллера, рядом с которым стоял бюст Карла Маркса. Мемориальная доска поясняла, что в 1841 году Маркс преподавал здесь на факультете философии. Моренц пожалел, что бородатого философа не хватил удар во время одной из его лекций. Тогда бы он не приехал в Лондон, не написал свой «Капитал», и Моренцу не пришлось бы мучиться здесь, вдали от дома.

Среда

В час ночи в отель «Дом» был доставлен запечатанный коричневый конверт для доктора Геррманна. Доктор еще не ложился спать. В конверте оказались три большие фотографии: на двух снимках – пули калибра 9 миллиметров, а на третьем – отпечатки ладони, а также большого и указательного пальцев. Геррманн решил не посылать фотографии в Пуллах по телефаксу, а привезти их самому. Если отпечатки и вот эти крохотные царапинки на пулях совпадут, Геррманн окажется в чрезвычайно затруднительном положении. Только бы появился этот мерзавец Моренц… Первым утренним рейсом, в девять часов, Геррманн вылетел в Мюнхен.

В десять утра в Берлине майор Ваневская еще раз проверила распорядок дня того человека, за которым она следила. Ей сообщили, что он будет на территории воинской части возле Эрфурта, а в шесть вечера вылетит в Потсдам. Завтра самолетом он возвращается в Москву.

«И я полечу с тобой, сукин ты сын», – подумала Ваневская.

* * *

В половине двенадцатого Моренц поднялся из‑за стола в кофейном баре, где он убивал время, и направился к своему БМВ. С похмелья он чувствовал себя прескверно. Он не мог заставить себя затянуть узел галстука, а утром от одного взгляда на бритву ему стало тошно, и теперь на подбородке и щеках пробилась заметная седая щетина. Определенно, Моренц выглядел не как бизнесмен, собравшийся обсуждать условия поставки оптического стекла в зале заседаний совета директоров цейссовских заводов. Он осторожно выехал из города, направляясь на запад, к Веймару. Условленное место встречи находилось в пяти километрах от города.

Эта площадка оказалась больше вчерашней. Она со всех сторон была окружена лиственными деревьями, которые обычно растут по берегам рек. Такими же деревьями с обеих сторон было обсажено шоссе. Напротив площадки среди деревьев приютилось крохотное кафе. Вокруг не было ни души. Очевидно, кафе не пользовалось большой популярностью. Когда до полудня оставалось пять минут, Моренц въехал на площадку, снова открыл багажник и достал набор инструментов. В 12.02 на площадку вкатился «газик». Из него вышел мужчина в мешковатом хлопчатобумажном комбинезоне и высоких сапогах. На нем были сержантские погоны, а пилотка надвинута почти на глаза. Он направился к БМВ.

– Если у вас что‑то не в порядке с двигателем, возможно, лучше подойдут мои инструменты, – сказал он, положил деревянный ящичек с инструментами на блок цилиндров и грязным пальцем раскрыл замок. В ящичке лежал набор гаечных ключей.

– Как дела, Полтергейст? – пробормотал он.

У Моренца опять пересохло во рту.

– Отлично, – шепотом ответил он.

Моренц сдвинул ключи в сторону. Под ними в красном пластиковом пакете лежала книга. Русский взял ключ и затянул гайку. Моренц вытащил пакет с книгой, сунул его под легкий плащ и левой рукой прижал к телу. Русский разложил гаечные ключи по местам и захлопнул ящик.

– Мне пора ехать, – пробормотал он. – Дайте мне минут десять, чтобы уйти. И поблагодарите. Возможно, за нами наблюдают.

Он выпрямился, помахал правой рукой и направился к своему «газику». Двигатель он не выключал. Моренц выбрался из‑под капота, тоже помахал рукой и крикнул: «Спасибо!» «Газик» умчался в сторону Эрфурта.