– Ох, Семеныч, башка и так квадратная, я скоро сам в пациента превращусь, в необычного.

– Николаич, приезжай. Я не шучу, дело совсем не простое.

– Приеду, приеду. Сейчас только чайку…

– Давай, ты удивишься, когда увидишь его. Это не вписывается в рамки здравого смысла.

– Ох, да кого я только не видел за эти годы.

– Таких не видел.

– Ладно, ладно, Семеныч, давай… фух… только вот проснулся, сейчас… мальца с мыслями соберусь, чаю бодрящего наверну и жди.

– Все, добро.

– Ага, ага… добро… – недовольно пробурчал Коля.

Звонок начальника отвлек Николая от ужасных созданий, прячущихся в стенах его дома, под кроватью, в шкафу, да и просто постоянно стоящих за его спиной. От тварей, из-за которых он боялся смотреться в зеркало, закрываться шторкой в ванне, когда мылся, даже если на дворе был день и дома была Маша. От тварей, желающих схватить его за ногу, когда та свисала с кровати или просто вылезала из-под одеяла (не свисала и не вылезала она по вышеуказанной причине).

Коля быстро позавтракал и выехал.

* * *

Николай работал в закрытой психиатрической больнице, куда отправляли людей на принудительное лечение. Обитателями этой больницы были исключительно мужчины, как персонал, так и пациенты.

Коля миновал двухметровый железобетонный забор с колючей проволокой, махнув рукой охранникам на КПП, и направился к главному входу второго корпуса. В первом корпусе – строгого режима – содержались самые опасные члены общества, в основном убийцы. Находились там люди в палатах, постоянно запертых, под серьезной охраной. Больные сидели по двое, но особо буйных держали в одиночках. У некоторых пациентов в палате не было ничего, кроме матраца. У санитаров там всегда с собой в кармане была кнопка вызова вооруженной охраны, пост которой располагался на первом этаже. Второй корпус, где Николай работал заведующим отделением интенсивной терапии, менее строгий, да и публика там спокойнее, но кнопка вызова охранников у санитаров и врачей тоже была. По сути, из всех двадцати пациентов второго корпуса убийство совершили только двое, остальные или просто буйные хулиганы, или насильники.

Николай зашел в здание, поздоровался с очередными охранниками, прошел по холлу приемного отделения и поднялся по бетонной лестнице на второй этаж. В коридоре Коля встретил двоих санитаров – Сашку и Женьку.

– Адам, тебе придется зайти в палату, – вежливо, но настойчиво произнес Сашка, глядя на пациента, который, очевидно, вздумал своевольничать.

– Конечно, Александр, конечно, – надменно произнес пациент, – ты же просишь. Я сделаю, как ты просишь. Сделаю, потому что могу себе позволить так сделать. Если бы не захотел, мог бы стоять тут, сколько мне надо.

– Адам, ты опять у нас выкрутасничать вздумал? – спросил Николай, остановившись возле коллег.

На самом деле Адама звали Юрий Сергеевич и было ему тридцать восемь лет. Младший научный сотрудник какого-то НИИ. Попал он сюда за убийство жены, которая, как он убежден, искушала его. Из-за нее же он и его дети были выгнаны из Эдема и помещены в полуразвалившуюся четырехэтажку на окраине города. За что женщина и поплатилась ударом шестнадцатикилограммовой гири по затылку.

– Да, что-то пошаливает, – сказал Женька, сурово глядя на Адама.

– В строгий корпус хочешь? – спросил Коля у пациента.

– Нет, Николай, что вы, – ответил Адам.

– Для тебя я Николай Николаевич, – строго произнес заведующий отделением, – если хоть одна жалоба на тебя мне поступит, отправишься в строгий.