– Это не пята, это совсем другая часть тела, – поправил его Соломин, – и вообще неизвестно, какую роль тут играла женщина. Совсем не обязательно, что ее подсунули как приманку.

– Все равно оно ахиллесово. Вот, значит, какие дела… Да… Как читаешь детектив – так с первой страницы ты уже умнее следователя. А как на самом деле… Это могли быть только рэкетиры?

– Воры? – недоверчиво спросил Соломин.

– Какие, к черту, воры! – взвился Игрушка. – Что можно украсть у советского журналиста?!

– Ну вот, сам видишь, не воры, Я на девяносто девять процентов уверен, что рэкетиры. Они же звонили ему. Кооператоры предоставили ему такую информацию, что дело запахло жареным. А балда Костяй решил забежать вперед перестройки. Вообразил наверно, что он на Диком Западе, где можно сперва опубликовать разоблачительный репортаж, а потом передавать улики в руки полиция. А тут у нас совсем даже не Дикий Запад. Тут разоблачение можно давать в газетах, когда герои торжества уже за решеткой. Я говорил ему – дай ты эту информацию сперва нам! Он не послушал.

– Ты хороший человек, Олег, – печально сказал Игрушка. – Ты замечательный человек. Но ваша организация работает некачественно. И это знают все. Даже рэкетиры. Ну, я пошел. Если чего, звони. Мы всегда готовы помочь.

– Кроме шуток – поможешь разобраться в Костяевых блокнотах? Там у него и сокращения какие-то жуткие, и вообще…

– Аск! Всем отделом поможем!

«Аск!» – любимое словечко Игрушки. Неизвестно, сам ли он догадался перевести на английский русское «Спрашиваешь!», или у кого позаимствовал, но словечко ему шло. Как, впрочем, и все, что он использовал на работе и в быту.

Джинсы в дудочку, которые другого человека такого же сложения сделали бы тощим до уродства, ему шли. Только в таких джинсах его походка, то разболтанная, то резкая, казалась еще и привлекательной. Свитер с шестью дырками на груди в виде автоматной очереди, заштопанными пряжей другого цвета весьма художественно, ему шел. По летнему времени он носил майку, приобретенную в «Детском мире», – и в этом был какой-то неожиданный, юмористический шарм. Прошлогоднее воронье гнездо вместо прически тоже его не портило. Опытный женский глаз сразу видел, что взъерошенность объясняется густотой упругих и непослушных волос.

Глаза у Игрушки были такие, что никто не мог вспомнить их цвета. В память западало одно – что они ясные.

У него было два недостатка – малый рост и щуплое сложение. Но и эти недостатки в иных обстоятельствах оборачивались достоинствами…

Глава четвертая УЛИКА

Разумеется, вернувшись в редакцию, Игрушка немедленно все рассказал коллегам.

– Тот редкий случай, когда наша милиция искренне готова сделать все, чтобы поймать преступников, – завершил он. – Олег собирается перелопатить всех знакомых Костяя, даже тех, кто с ним общался три года назад.

– Надо бы дать ему наш телефонный талмуд, – додумалась Наташа, – Перебьемся пару дней и без него.

Отдел коммунистического воспитания держал один здоровенный, изготовленный из конторской книги, телефонный блокнот на четверых. Номеров там было немногим меньше, чем в городской телефонной книге.

Игрушка немедленно цапнул талмуд и ринулся к дверям.

– Постой! – схватил его за рукав Виктор Зуев. – Возьми еще эту мерзость. Может, пригодится.

И он ткнул пальцем в сторону фотографии. Фотография лежала на подоконнике, и Зуев старался держаться от нее подальше.

– А на кой она Олежке? – резонно спросила Меншикова.