— Нет, никаких звонков, детка. Может, он и пытался звонить, но я просто отключила твой телефон. Ну, а теперь-то он все про тебя знает, как ты пошла в гору, это уж точно.

После окончания их телефонной беседы Ева почувствовала, что у нее дрожат руки. О, Господи, когда же она, наконец, избавится от своей проклятой любви к Дэвиду? Надо было совсем рехнуться, как она, чтобы еще и скорбеть о нем после всего, что он с ней проделал, ведь он отверг ее в тот момент, когда был ей нужен больше всего на свете. Теперь она уже никогда не вернется к нему…

Она встала перед зеркалом, начав накладывать макияж. Надо было спешить. Лимузин будет поджидать ее внизу уже через пятнадцать минут. На нее пристально смотрело собственное отражение. Она немного порепетировала улыбку, которую затем превратила в гримасу самоуничижения. Она превращалась в товар на продажу, вот что. В образ, в имидж преуспевающей женщины, улыбающейся, интеллигентной, остроумной, готовой к ответу на любой вопрос. Им понравилось, как она сочинила свой последний сценарий, им нравилось, что она легко и непринужденно ведет телевизионный диалог. Она выбилась в звезды телеэкрана, так почему же она даже теперь не ощущала себя счастливой?

— Это хороший вопрос, — Рэндалл Томас смотрел на нее, немного напоминая сову из мультфильма, поверх свои знаменитых докторских очков, чуть приспущенных к кончику носа. Они вдвоем отправились на шоу «Строчка из припева», а сейчас сидели за столиком ресторана «Четыре времени года» в общем зале. Ева очень удивилась, когда он предложил ей пойти с ним пропустить по коктейлю в «Оук-бар» на сон грядущий — только он и она. Несомненно, он был очень мил с ней все эти дни, однако при этом он продолжал оставаться для нее начальственным и значительным. Теперь же, после трех бокалов, он стал совсем простым и дружелюбным, расспрашивая ее о том о сем. Ей даже показалось, что он ее давнишний друг.

Он медленно вытащил сигарету, не сводя с нее взгляда, и усмехнулся.

— Да, скорее всего, мы все здесь задаемся этим вопросом. Мы все лезем из кожи вон, чтобы пробиться и добиться того, чего хотим, а потом вдруг раз! За что еще бороться? Сначала это опустошает, а потом до тебя доходит, да, до тебя тоже дойдет, милая моя Ева, что нужно биться изо всех сил, чтобы не сорваться с верхушки горы. Надо быть звездой, надо превосходить конкурентов, надо молиться каждый день, чтобы Нильсен тебя не передвинул с твоего шоу. Испугалась?

Ева глотнула из своего бокала.

— Не знаю. Может быть, отчасти это и так, у меня просто нет времени задумываться над этим. Я хочу быть звездой, хочу добиться успеха, но иногда во мне живут как бы две Евы. Ева светская и Ева подлинная. Будет ли у меня время на личную жизнь? — «Да уж, у тебя этого дерьма было в избытке», — с издевкой подумалось ей про себя.

Рэндалл издал короткий смешок.

— Ну, конечно, только когда ты не на людях! Но тебе сразу стоит узнать, на себя особого времени у тебя никогда не останется. Это прилагается к подарочному комплекту. Ну как, принимаешь подарок?

Его неожиданный вопрос поставил ее в тупик. Естественно, она хотела принять это предложение. Ей следовало доказать… Но он сам ответил на свой вопрос.

— Да, конечно, принимаешь. Если нет, ты — дура, но ты ведь не глупая женщина. Ты должна стать великолепной звездой. К тому же в свободное от работы время у тебя не будет отбоя от заманчивых предложений. — Он жестом показал, что пьет за нее. — Ты — очаровательная женщина, и за тобой будут волочиться все парни этого города, особенно если станет известно, что ты свободна. Ты ведь свободна?

Ева заказала билет на дневной рейс в Сан-Франциско на следующий день, субботу. Ей дали две недели на раздумья, хотя она, как и все, считала уже свершившимся фактом ее участие в шоу «Двигаться дальше» с начала следующего месяца.