- Было дело.

    - Всё за свои денежки, разумеется.

    - Конечно, Сан Саныч.

    - Думал: заключу договорчики, комиссионные заимею.

    - Как же без этого...

    - А так. Не нужны нам эти договора, пускай даже с сорокапроцентной прибылью. Не будет никаких комиссионных. Я ведь предупреждал. Ты чем, кроме партизанщины занимался?

    - Э... с 'Инвест-сервисом' работал.

    - Вот и работай с ними дальше. Закончишь, приходи, скажу, что ещё делать надо. Премии лишать тебя, Гусаров, на первый раз не буду. Ты и так себя наказал счетами из ресторанов. Можешь идти.

    Я развернулся и грустно поплёлся к выходу, однако голос шефа развернул меня на сто восемьдесят градусов.

    - Подожди, Гусаров. Это от меня, в качестве компенсации, - Сан Саныч протянул белый конвертик. - Хороший ты парень.

    - Спасибо, - я взял конверт и вышел из кабинета.

    М-да, не ожидал от шефа такой чуткости. Не удержался, вскрыл конвертик на выходе, с умилением посмотрел на зелёные бумажки. Триста американских рублей. Вовремя, стоит заменить. От зарплаты остались рожки да ножки, еле-еле на хлеб и бензин хватает.

    Ирочка выглядела какой-то недовольной, на лице и там и сям образовались хмурые складочки и морщинки, превращая её в молодую старушку.

    - Что-то ты подозрительно легко отделался, Гоша. Быстро тебя шеф выгнал, да и крика не слышно было, - 'доброжелательно' сказала она.

    Я понял, как можно прищучить Ирочку и не стал терять времени впустую:

    - А зачем нам с Сан Санычем кричать? Наши дела тихо делаются. Хочет меня заместителем по кадрам поставить, просил, чтобы я ему секретаршу новую подыскал. Недоволен он тобой, Ира. Распустил, говорит.

    И, оставив озадаченную Ирину открывать и закрывать рот, спустился к себе.

    Мишка Каплин успел к моему приходу нагреть чайник.

    - Чай, кофе, потанцуем?

    - Потанцуем, - грустно сказал я. - Комаринского или гопака. Тебе что больше нравится?

    - Хава нагила. Чего случилось-то, Игорь? - с сочувствием спросил Мишка.

    Мне всегда нравился этот длинный нескладный мужик, с умными понимающими серыми глазами, высоким лбом мудреца и крючковатым носом. Его семья в полном составе укатила в Израиль в начале девяностых, когда казалось, что бывшему Союзу пришёл окончательный и безоговорочный трындец. Но Мишка остался. Из упрямства или чего-то другого - не знаю, он не любит разговаривать на эту тему. И только за это я готов его уважать всю жизнь - хотя родственнички каждый месяц заваливают Каплина письмами, в который рассказывают о том, как хорошо устроились на земле обетованной, и что не мешало бы ему воссоединиться с близкими.

    - Шеф политику партии обрисовал. Пояснил, что с нашим рылом в калашном ряду делать нечего.

    - И правильно сделал, - помешивая ложкой кофе в чашке, сообщил Мишка.

    - Почему?

    - Да потому, - с видом Нострадамуса изрёк Каплин. - Ты что о нашей фирме думаешь?

    - Фирма как фирма.

    - 'Рога и копыта', вот что такое наша фирма, - торжественно объявил Мишка. - Я подольше тебя здесь работаю и постепенно понял, что мы вроде прикрытия служим. Кто-то с нашей помощью деньги отмывает, а может и от налогов уходит.