— Еще одно покушение?

— Трудно сказать. Один из жеребцов, которых мы купили, вдруг взбесившись, набросился на Рольфа. До этого животное высказывало вполне миролюбивый норов, хоть и нервничало немного. Если бы принц не обладал такой ловкостью, в придачу к остальным его удивительным качествам и способностям, он бы непременно погиб. После этого необъяснимого приступа бешенства жеребец пал. Конечно, возможно, что его накормили какими-то ядовитыми возбуждающими травами, чтобы он выглядел более резвым и его легче было продать. Но торговец клялся, что ничего не давал ему. Странно то, что это был как раз конь, которого Рольф выбрал для себя. С остальными жеребцами, доставшимися нам, ничего не случилось.

Анджелина, хмуро сидевшая за столом, согласилась с Густавом: все это действительно выглядело очень подозрительно. Услышанное ею означало, что она ошибалась в своих предположениях и должна пересмотреть их. Теперь уже не оставалось сомнения в том, что Рольф не причастен к смерти брата. Эти мысли, пришедшие ей в голову еще на балу, мало-помалу рассеивались, пока не исчезли совсем.

Не могут же быть все покушения на принца неудачными по той причине, что он сам инсценировал их, пытаясь отвести от себя подозрения и запутать следы.

— Я понимаю, принцу действительно необходимо переговорить с моей кузиной, задать ей ряд вопросов, связанных со смертью Максимилиана, но не лучше ли было бы все же послать к ней с этой целью кого-нибудь другого?

— Вы имеете в виду представителя закона? Но власть наших судебных чиновников ограничена пределами Рутении. Более того, такой чиновник не помчался бы сломя голову так далеко от дома, как это сделали мы. И не стал бы так неистово допытываться у мадемуазель де Бюи правды относительно смерти Макса. Ведь официальной версией до сих пор является самоубийство. Но Рольф считает эту версию такой же позорящей собственную честь и честь семьи, как и обвинение его самого в убийстве брата. Я догадываюсь, что покидая Рутению Рольф преследовал и еще одну цель — увести убийцу за собой подальше от отца.

— Увести убийцу — или взять его с собой?

— Именно, именно, мадемуазель!

Ее зеленые глаза потемнели от тревожного предчувствия.

— Но каждый день мериться хитростью и сноровкой с убийцей, надеясь только на свои способности и их везение, ожидая каждую секунду удар исподтишка и не зная, когда именно это произойдет — какой ужасный риск!

— Наконец-то вы начинаете кое-что понимать в характере нашего принца, — Густав, скривив губы в яростной усмешке, грохнул пустой кружкой об стол так, что она зазвенела.

Они перевели разговор на другие темы, перейдя на диванчик у огня, когда ранние сумерки начали сгущаться за окном. До них доносились слабые запахи готовящегося ужина, проникающие через дверь, которую Сейрус постоянно открывал, чтобы проконтролировать действия повара-негра, присланного хозяином владений месье Делашезом.

Каминная доска над очагом была украшена резьбой, изображавшей сцену охоты, а сам камин был выложен из кирпича и обложен расписными изразцами с изображениями зверей: оленей, кабанов, зайцев, белок. Диван из темного резного дуба, старый и поцарапанный, обитый грубой нефритово-зеленой тканью из конского волоса, был жестким и неудобным.

Густав казался обеспокоенным. Иногда он поглядывал на Анджелину, как будто чувствуя некоторую неловкость и сожалея о том, что, поддавшись минуте, так разоткровенничался с ней.

Как раз в это время — время, когда еще рано зажигать свечи, но уже трудно что-нибудь разглядеть в глубине комнаты — вернулся Рольф со своими людьми. Дверь на улицу с шумом распахнулась.