Радовался он недолго. Очень скоро перед ним разверзся провал, из которого в полном смысле слова тянуло могилой. Это и была могила, заранее выкопанная рабочими для завтрашнего погребения. Кол не успел прийти в ужас: его сильно толкнули в спину, и он, неуклюже взмахнув руками, то ли спрыгнул, то ли свалился на дно. Следом, больно ударив его по колену, полетела лопата.

— Рой, сволочь! — распорядился Виталий. И добавил, обращаясь уже не к нему: — Углубит малость, и хватит… Покойничка сверху поставят, и ладушки…

Кол отбросил лопату, словно ядовитую гадину, готовую его укусить. Сверху бил электрический свет, и он во всех подробностях видел слои глины, перегноя и камней на стенках могилы. ЕГО МОГИЛЫ. Ему внезапно перестало хватать воздуха.

Комья земли, потревоженные движением, сыпались на него градом: его как будто начали уже зарывать.

— Ну мужики!.. — Голос срывался, он уже почти беззвучно шевелил губами: — Мужики… Ну послушайте…

И тут наверху что-то переменилось. Слепящие лучи фонарей сдвинулись в сторону и наверх, освещая какой-то новый объект. Кол поднял голову как раз вовремя, чтобы узреть самое прекрасное, чарующее зрелище, какое только может предстать глазам доведенного до Крайности человека.

На самом краю могилы он увидел заметно растерянного Виталия, а в нескольких шагах — незнакомца, существенно уступавшего телосложением монументальным, как на подбор, бандитам. Но двигался этот человек с такой грациозной, мягко-сдержанной мощью, что разница в габаритах забывалась мгновенно.

Он словно по воздуху подплыл к пятившемуся Виталию, неизвестно каким способом преодолев разделявшее их расстояние. Кол мог бы поручиться только за то, что последний отрезок пути он пролетел в непостижимом прыжке. При этом его тело развернулось каким-то уже вовсе умопомрачительным образом, правая нога невероятно красивым движением взмыла вперед, и подошва пыльной кроссовки аккуратно накрыла физиономию Виталия, на которой, кажется, застыло изумленное выражение.

Виталия унесло в кусты так, словно на него с разгону налетел грузовик.

Незнакомец приземлился, как кот, и мягко вертанулся кругом. Двое бандитов двинулись было к нему, но один, сдуру вынувший нож, даже не успел раскрыть его и буквально в тот же миг с криком схватился за подшибленное запястье. Его крик прозвучал для замершего в яме Кола дивной ангельской музыкой. Второй правильно оценил ситуацию и подобру-поздорову отступил прочь.

— Ну, кому еще по жабрам охота?.. — зарычало неожиданное явление. — Ишь придумали… — И он длинно, заковыристо выругался.

Из темноты снова появился Виталий, и Кол преисполнился к заступнику истинной нежности: невозмутимости у его мучителя куда как поубавилось.

— Да ну тебя, Скунс, — почти жалобно обратился Виталий к каратисту. — Тоже уж…

— Чего не поделили-то? — осведомился человек, поименованный Скунсом. — Развели качалово, — буркнул он недовольно, когда Виталий, потирая щеку, униженно объяснил, что к чему. Потом повернулся к могиле. Он был в вязаной маске: Кол видел только тонкие губы, переносицу и жуткие светлые глаза, способные, вероятно, вогнать в пот кого угодно. Кол, впрочем, смотрел в эти глаза с безумной надеждой. А человек по прозвищу Скунс, встретившись с ним взглядом, опять же каким-то кошачьим движением опустился на корточки и протянул ему руку. — Вылезай.

Кол судорожно вцепился в его ладонь. Ладонь в кожаной перчатке была железная. Вероятно, как и все остальное. Кол вылетел из могилы одним сумасшедшим рывком. То ли сам высигнул, почуяв спасение, то ли его выдернул Скунс.

— Палатка или что там есть у тебя? — негромко и вполне доброжелательно спросил человек в маске.