Сестра пожала плечами. Я заметил, что она вся напряжена от страха.

— Если здесь кто-то живет, может быть, он нам подскажет дорогу домой, — сказал я.

— Может быть, — пробормотала Эмили, пристально глядя на хижину.

Мы подошли еще чуть ближе. Буквально на пару шагов.

«Интересно, кому пришло в голову поселиться в крохотной хижине посреди болот? — размышлял я про себя. — И почему он решил здесь обосноваться?»

И тут меня вдруг осенило.

Да потому, что здесь очень удобно прятаться!

— Он здесь скрывается. — Я и не заметил, что говорю вслух. — Это, наверное, какой-то преступник. И он совершил что-то ужасное. Ограбил банк… или убил кого-нибудь. И теперь он здесь прячется.

— Тсс. — Эмили закрыла мне рот ладонью. При этом она случайно задела ссадину у меня на губе.

Мне было больно. Я мотнул головой, чтобы стряхнуть руку сестры.

— Есть кто-нибудь дома? — тихонько позвала Эмили. Я заметил, что у нее слегка дрожит голос. — Есть кто-нибудь дома? — повторила она поувереннее.

Я тоже решил поучаствовать, и мы принялись кричать на два голоса:

— Кто-нибудь дома есть? Есть кто-нибудь дома?

Мы прислушались. Тишина.

Мы подошли совсем близко к хижине и остановились у двери.

— Есть кто-нибудь дома? — спросил я в последний раз.

Потом решительно протянул руку и взялся за дверную ручку.

6

Но только я собрался потянуть дверь на себя, как она неожиданно распахнулась — причем так резко, что едва не сбила нас с ног. Мы отскочили назад и уставились на человека, который появился в темном дверном проеме.

Он смотрел на нас с Эмили совершенно безумным взглядом. Глаза у него были черные-черные. И какие-то диковатые. Длинные серые волосы — то ли седые, то ли просто светлые, но давно не мытые — были собраны сзади в хвост.

Лицо у него было кирпично-красного цвета. Может быть, обгорело на солнце. Или побагровело от ярости. Во всяком случае, он смотрел на нас очень даже неприязненно. И выражение у него было самое что ни на есть угрожающее.

На нем были черные мешковатые джинсы, белая рубаха — вся замызганная и помятая — и старые стоптанные сандалии.

Он просто стоял в темном дверном проеме и таращился на нас своими черными глазищами. А потом он открыл рот, обнажив два ряда кривых желтых зубов.

Мы в страхе прижались друг к другу и отступили на пару шагов назад.

Вообще-то меня распирало от любопытства Мне хотелось спросить у него, кто он такой и почему живет на болоте. И самое главное не подскажет ли он нам дорогу к дому.

У меня в голове вертелось столько вопросов…

Но я сумел выдавить только:

— Э… извините.

И только тогда до меня дошло, что я стою перед хижиной один. Эмили уже со всех ног неслась к лесу. Ее длинный хвост мотался у нее за спиной из стороны в сторону. Сестра нырнула в заросли высокой травы, и я почти потерял ее из виду.

Я тоже пулей сорвался с места и побежал следом. Сердце колотилось так, словно готово было выскочить из груди. Ноги увязали в мягкой земле.

— Эмили, подожди! Подожди меня!

Я выбежал на тропинку, усыпанную сухими листьями.

Я очень старался не отставать от сестры.

Я оглянулся всего один раз… и завопил дурным голосом:

— Эмили, он за нами гонится!

7

Человек из хижины преследовал нас. Он не бежал — просто шел быстрым шагом, низко пригнувшись к земле. Но все равно он, кажется, нас догонял.