Ломца распирало от любопытства, но спрашивать, что случилось, не стал — знал, какой получит ответ.

Глушитель, кажется, собирался продолжать выплёскивать ярость на равнодушную машину, но тут у него снова ожил телефон.

На этот раз он не молчал — послушав несколько секунд, сердито заорал:

— Какого хрена! Зачем вы мне его сюда везёте?.. Ну и что, что я сказал доставить его ко мне как только вы его возьмёте? Нельзя же понимать так буквально!.. Что значит — вы уже рядом? Какого чёрта я буду с ним в лесу делать?.. Ладно, везите уж, придурки…

Раздражённо сунув сотовый в карман пальто, Глушитель закрыл лицо ладонью и глухо протянул, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— Идиоты! Мало мне того, что за мной Холеру наблюдать послали, так ещё и эти исполнительные дебилы!

— Холеру? — вскинулись как один бойцы Глушителя. Они молчали всю дорогу, и так упорно, что Ломец уже начал подумывать, а не немые ли они. Но — нет, разговаривают. Правда, похоже, голос подают лишь в чрезвычайных ситуациях. Интересно, что же только что случилось?

— Да, — злобно пролаял Глушитель и полоснул злым взглядом по своим парням. — Пока вы, козлы, в носу ковыряли вместо того, чтобы груз найти, Сам растерял терпение и больше не верит в то, что я могу справиться с ситуацией. И отправил сюда Холеру с отрядом. И не в помощь, а вместо меня. Вместо, ясно вам? А тут ещё ваши братья по разуму взяли того урода, который мне шею порезал, и не придумали ничего лучше, чтобы везти его сюда… Сюда, б…! Как? Как так вышло, что вокруг меня одни только полные кретины?!

Момент, которого так долго боялся Илья, настал, но сейчас это почему-то больше не имело значения.

Измученный болью и слабостью, конквестор выпил ещё одну таблетку. Вскоре она начала действовать, и Илья почувствовал, как отступили не только боль и слабость — постепенно исчезали беспокойство, волнение и страх.

Ещё несколько минут назад Илья почти ощущал приближение смерти. Чувствовал, как острие ксифоса вонзается между пластин его доспехов, как металл клинка проникает всё глубже в тело. Как кровь впитывается в горячий песок. Как немеют холодные пальцы рук. Как голова становится лёгкой и шальной, какая бывает после высокого жара. Как он взмывает в небо и смотрит вниз, на происходящее там, словно бы со стороны… Оттуда, с высоты, всё происходящее похоже не на реальность, а подёрнутый зыбкой дымкой сон.

Сном казались обе вражеские армии — притихшие в предвкушении грандиозного поединка; каждая собралась у подножия храма Аполлона полукругом, и многочисленные зрители почти замкнули святилище в широкое кольцо.

Сном казался предельно сосредоточенный Гектор — пара непослушных черных кудрей выбивается сзади из-под шлема, ноги полусогнуты, в вытянутой вперёд — ни малейшей дрожи! — правой руке ксифос, левая рука жестко согнута, прижимая к телу круглый щит.

И сам Илья, в доспехах и с коротким мечом, на широком пляже около города, которому предстоит бесследно сгинуть в песках веков, напротив одного из самых прославленных и умелых воинов Троянской войны, тоже был словно во сне.

А сейчас словно лопнула тонкая стеклянная колба, отделявшая Илью от остального мира, и его выбросило в реальность. И первый, кого он там увидел, был Ян, державший в руках какой-то баллончик. Он что-то сказал Илье и потянулся к его ксифосу.

Илья отступил назад:

— Зачем?

— Техасский коктейль, — пояснил Ян и приподнял брови: — Мы же это с тобой обсуждали.

Илью тут же захлестнула ставшая привычной в последние дни ярость.