Рон потянулся к ней и взял ее за руку.

— У тебя руки холодные, — сказал он.

— Холодные руки, горячие ноги.

«О боже, что же я несу, — подумала она, — опять я выступаю». Кэтрин почему-то вспомнила слова старой песенки «О, сладкая тайна жизни». Теперь ей предстояло раскрыть эту тайну. Она едет с Роном в мотель, чтобы постичь ее до конца. В голове у Кэтрин проносились строки из книг, рекламных объявлений и весьма прозрачных стихов на сексуальные темы: «Покачай меня в люльке любви», «Прошу тебя, сделай мне это еще раз» и «Это делают птицы». Ну что ж, подумала она, теперь и Кэтрин собирается сделать это.

По обеим сторонам улицы мигали огромные красные огни и неоновые вывески, которые оживают по ночам, навязчиво зазывая нетерпеливых молодых любовников в дешевые и временные приюты. «МОТЕЛЬ ВЕСЕЛОГО ОТДЫХА», «НОЧНОЙ МОТЕЛЬ», "ГОСТИНИЦА «МИЛОСТИ ПРОСИМ» и (название, которое теперь почему-то считалось фрейдистским!) «ОТДЫХ ПУТНИКА». Бросалось в глаза невероятное убожество воображения. Однако вполне возможно, что у владельцев этих заведений попросту не хватало времени на такие пустяки. Они едва успевали класть в постель молодые блудливые пары, а потом вынимать их оттуда. Тут уж не до литературной обработки.

— Вот, пожалуй, лучший из мотелей, — сказал Рон, показывая на светящуюся вывеску.

«ГОСТИНИЦА „РАЙ“. ЕСТЬ СВОБОДНОЕ МЕСТО».

Как это символично! В раю освободилось место, и она, Кэтрин Александер, готовится занять его.

Рон въехал во двор и остановил машину у побеленного здания конторы с надписью на дверях: «Позвоните и входите». Во дворе было около двадцати пяти пронумерованных деревянных бунгало.

— Ну как, тебе нравится? — спросил Рон.

«Здесь как в дантовом аду; как в римском Колизее, когда там собираются бросить христиан на съедение львам; как в Дельфийском храме, где весталка с ужасом ждет своей участи».

Кэтрин вновь почувствовала приятное возбуждение в паху.

— Потрясающе! — ответила она. — Просто потрясающе!

Рон понимающе улыбнулся.

— Я сейчас вернусь.

Он положил Кэтрин руку на колено и погладил ее по бедру. Затем он быстро и бесстрастно поцеловал ее, выскочил из машины и помчался в контору. Кэтрин осталась сидеть в машине. Она смотрела ему вслед, стараясь ни о чем не думать.

Вдруг где-то вдали она услышала вой сирены. О боже, пришла она в ужас, это же облава! В подобных местах всегда устраивают облавы! Дверь конторы управляющего отворилась, и появился Рон. Он нес в руке ключи и, по-видимому, не обращал никакого внимания на сирену, которая выла все ближе и ближе. Рон подошел к машине с той стороны, где сидела Кэтрин, и открыл дверцу.

— Все в порядке, — сказал он. Сирена надрывалась уже совсем рядом, и ее леденящий душу вопль приближался с ужасающей скоростью. Может полиция арестовать их только за то, что они въехали во двор?

— Пошли, — поторопил Рон Кэтрин.

— А этого ты, что, не слышишь?

— О чем ты?

Звук сирены пронесся мимо них и раздавался теперь на другом конце улицы, удаляясь. О черт!

— Птицы, — слабым голосом произнесла Кэтрин.

Лицо Рона выражало нетерпение.

— Что-нибудь не так? — поинтересовался он.

— Нет, ничего, — поспешила ответить Кэтрин.