– Да, в саду мог быть один из них, – признал Додд.

– А Жирар? – спросил я. – Он же сказал нам, что убьет Салливана, если тот попытается еще раз подойти к его жене.

Он мог идти следом за Салливаном к квартире Шелды и застать его там с Жульет. Жирар был в списке Лоринга. Лоринг мог следить за ним.

– Но Жирар не выходил из номера, – Додд сверился с лежащим перед ним листком, на который заносились поступающие от персонала отеля сведения об интересующих нас людях.

– Он мог выскользнуть незамеченным. Может, кого-то подкупил. Вы, мистер Шамбрэн, сами говорили, что такое возможно.

– Подкупил дежурную по этажу, лифтера, сотрудника Джерри в вестибюле и швейцара? Едва ли, Марк.

– Может, он нанял кого-то следить за Диггером?

– Вот это не исключается. Но кого? – Шамбрэн покачал головой. – Вам, Марк, нравится Диггер и не нравится Жирар.

Но это все эмоции. Мы же должны учитывать только факты.

– Ваша версия о третьем человеке в саду также не подтверждена фактами, – упорствовал я.

– Как раз наоборот, – покачал головой Шамбрэн. – Сэм Лоринг не стал бы держать при себе подозрения в отношении Салливана. Факт номер один. Если Лоринг не подозревал Салливана, с какой стати тому стрелять в Лоринга, да еще в присутствии Жульет Жирар? Факт номер два. Мы можем надеяться, что баллистики докажут нам и факт номер три – Лоринг и Салливан убиты пулями, выпущенными из третьего пистолета.

Зазвонил телефон. Джерри Додд снял трубку, послушал, затем прикрыл микрофон рукой.

– Бернардель разговаривает с Жираром по телефону из бара "Трапеция". Жирар выкладывает ему всю историю.

Шамбрэн устало кивнул. Подозвал меня. А Додд вышел в приемную за Кларком.

– Постарайтесь разыскать в больнице лейтенанта Харди, – попросил Шамбрэн. – Если Диггер еще жив, скажете лейтенанту, что к нему ни в коем случае нельзя никого пускать. Есть люди, которые очень не хотят, чтобы он заговорил.

Прошло несколько минут, прежде чем Харди взял трубку.

– Как Салливан? – спросил я.

– Еще жив.

– Выживет?

– Едва ли.

Я передал ему просьбу Шамбрэна.

– Скажите своему боссу, что сплю я ночью, – Харди, похоже, рассердился. – Но Салливан еле дышит, какие уж тут разговоры. Две пули в груди, одна – в шее. Он потерял прорву крови. Врачи думают, что его частично парализовало.

– Пули вытащили?

– Какая разница? Вам нужен сувенир?

– Шамбрэн думает, что стрелять могли трое. Его интересуют данные баллистической экспертизы.

– Какие трое? – взвился Харди.

– Баллистики…

– Баллистики быстро докажут, что это бред. Будьте уверены. А Шамбрэну скажите, к Салливану никто не подойдет… пока он жив.

Я положил трубку. Распахнулась дверь, и в приемную вошел Бернардель.

– А, мистер Хаскелл. Шамбрэн у себя?

– Да.

– Как Диггер?

– Я только что говорил с больницей. Особых надежд нет.

– Он смог рассказать им, что произошло?

– Говорить он не может.

Бернардель сердито взмахнул пухлой ручкой. От былого Санта-Клауса не осталось и следа.

– Вы знаете, почему он лежит там, из последних сил цепляясь за жизнь, мистер Хаскелл?

– Три пулевых ранения, – ответил я.

– Потому что он преступно беззаботен в отношении собственной жизни, – Бернардель повернулся ко мне спиной и ворвался в кабинет Шамбрэна.