|
Закралась шальная мысль поймать одну да забыться хотя бы до утра. И как бы ни давил в себе желание, а хотелось только одну, ту, которая осталась в избе. И ничто не мешало вернуться, но, если других он мог взять, когда ему захочется, то с Ладимирой всё было по-другому, но как именно, понять под гнётом разных смешанных чувств было весьма сложно. И ничего такого в ней не было, что отделяло её от других, но эта внутренняя несгибаемость вызывала лютое желание сломить, подчинить и вместе с тем пожалеть и оберечь одновременно. И верно это было безумство. Причиной его буйства было её безразличие, отсутствие всякого внимания к нему.
Хлопнула створка, на крыльцо корчмы выскочила очередная девка, тонкая, как тростинка, с пущенными по спине светлыми волосами. Быстро миновав двор, она нырнула в низкую дверь пристроенного к хозяйским клетям погреба. Спустившись с порога, княжич пересёк вытоптанный множеством ног двор. Вошёл в дверь, где было темно, что глаз коли, но по звуку и грохоту он быстро нашёл ещё одну дверь, из которой сочился оранжевый свет, ступил в темное, пропитанное запахом закисшего зерна, прохладное помещение. Девка, что наливала из корчаги брагу, заметив постороннего, вздрогнула, выронив и крынку, и черпак. Тот с плеском упал на дно. Округлившиеся глаза незнакомки поутихли, когда она смогла через пелену страха рассмотреть стоявшего в дверном проёме молодого мужчину. — Питьё закончилось, надо бы ещё принести. В горле совсем пересохло, — сказал он, голодно оглядывая её с ног до головы. Корчмари держали только хорошеньких. Девка, оправившись от первого испуга, кивнула, прильнула к бадье, согнулась, не торопясь — своего она упустить не хочет. А когда услышала, как замок щёлкнул позади, замерла на миг. Пребран подошёл со спины, прижавшись к женскому стану вплотную, обхватив узкую талию. — Давай помогу, — шепнул. Девка, покосившись на него из-под полога ресниц, кивнула, задрожало дыхание в её груди. Он перехватил из её руки корчажку, зачерпнул. — Жажда истерзала. Позволишь испить? — спросил он. Однажды зарёкся, что без согласия не тронет. — Как же не позволить гостям дорогим, — волнительно прозвучал её голос. Она не смутилась, смотрела прямо, без доли стыда прильнула мягким местом теснее. Вожделение колыхнулось внутри, разгорячив и без того дикое желание, пах отяжелел, штаны натянулись под тугим напором плоти, что призывно упёрлась в поясницу девушки. Пребран поднёс к устам чарку, делая жадные большие глотки, нехотя отрывая от девицы взгляд, что смотрела на него через плечо сквозь подрагивающие ресницы. Осушив, отбросил в сторону, притянув девушку к себе, надолго впился в её сочные бардовые губы, верно уже кем-то нацелованные. — Никто не ждёт? — прохрипел он, отрываясь от глубокого влажного поцелуя. Дыхание уже успело сбиться, а ум помутнел. — Подождут, — выдохнула горячо незнакомка, обвив руками его шею, глаза её заволокло. Поцеловав её плечо, он смахнул тонкие руки с себя, резко дёрнув девицу в сторону, развернул к себе спиной, повалил животом на столешницу. Та охнула, но подчинилась. Подобрав подол платья, страстно и с жадностью огладил упругие бёдра. Приспустил с себя штаны, смяв мягкие половинки, чуть раздвинул, входя плавно вглубь. Девушка, схватившись за стол, сладко простонала под ним. Но ублажать он её не собирался, спеша поскорее получить своё. Закрыв глаза, Пребран ритмично вдалбливал девку в стол, и его движения больше походили на удары. Стол под таким напором силы и громадной тяжестью ходил ходуном, поскрипывал, силясь развалиться, благо упирался одной стороной о стену, иначе сдвинулся бы с места, рассыпав всю посуду по полу. К жалобному позвякиванию на нём глиняной посудины присоединились ещё и короткие стоны незнакомки. Дыхание, наконец, начало сбиваться, но вершина наслаждения, даже после напряжённого дня и неутолённого желания, что терзало его ещё с прошлой ночи, подкрадывалась слишком медленно, обещая всему этому затянуться, что разозлило страшно. |
