– Почти как колофон, – сказала я, склонившись над табличкой, о которой шла речь. – Только на самом деле вовсе не колофон. Обычно драконианский колофон содержит всякую всячину, от краткого содержания текста или нескольких ключевых фраз до имени переписчика и сведений, кем да зачем заказана копия. Здесь же о содержании кое-что сказано, однако другой обычной информации нет. Может, она на последней табличке? Иногда ее помещали не в начале, в конце.

Но Кора покачала головой:

– Если и да, писец ее никак не выделил.

Быстрый осмотр последней таблички показал, что и в конце текста обычного колофона нет. Сощурившись и наморщив лоб, я пригляделась внимательнее.

– Ты уверена, что последняя – именно эта?

– Вполне, – твердо ответила Кора. – Таблички я первым делом, прежде, чем браться за перевод, разобрала по порядку.

Одна загадка за другой!

– Откуда тебе известно, что они разобраны по порядку?

В копировании я пока что продвинулась не слишком далеко, однако, осмотрев каждую табличку, каких-либо пометок на полях не нашла. Что и неудивительно: текст, очевидно, из самых ранних, предшествовавших идее помещения на краях табличек нумерации и выдержек из текста, дабы держать документы в порядке. Но как, скажите на милость, Кора, не располагая ни этим, ни способностью прочесть текст, смогла разобраться в их последовательности?

Стоило мне об этом спросить, Кора просто-таки засияла. Похоже, понимая, насколько умна, она по праву гордилась собой.

– Смотри, – сказала она, поспешив назад, к первой табличке в ряду. – Видишь, вот здесь, в конце? И вот здесь, в начале следующей.

В самом деле, последним символом первой таблички оказался знак «два», а первым символом на второй – знак «один». Вторая табличка заканчивалась знаком «три», третья начиналась со знака «два», и так далее, и так далее.

Вещь совершенно очевидная, если знать, к чему приглядеться, однако для девушки вроде Коры, знакомой с драконианской грамотой не лучше мальчишки-аневраи, едва пошедшего в школу, – потрясающее достижение. Тем более, что две из табличек (да спалит солнце тех, кто за это в ответе) так сильно повреждены! Вдобавок, таблички, конечно же, были исписаны с обеих сторон, но знаки нумерации имелись только в начале аверса и в конце реверса, ничем более друг от дружки не отличавшихся. Мало этого, быстрый осмотр показал, что в одном месте реверс начинался с цифры, а в другом аверс ею заканчивался, но то были просто обычные части текста, к порядку табличек никакого отношения не имевшие.

– Да, – подтвердила Кора, стоило мне указать на них, – над этим мне долго пришлось размышлять.

– Я еще никогда такого не видела, – проговорила я, лихорадочно занося наблюдения на бумагу (перевод – переводом, но и о прочих аспектах этой находки можно писать журнальные статьи и монографии до конца жизни). – Ни в одном из знакомых мне драконианских текстов такой метод упорядочения не использовался. И как же странно отсутствие колофона! Колофонами дракониане снабжали абсолютно всё, кроме документов самых уж пустяковых: только это и позволяло им содержать в порядке библиотеки. Очевидно, текст много древнее этого метода, и все же…

– А как тебе удалось понять, что он древний? – спросила Кора, собрав свои записи и упрятав их в кожаную папку. – То есть, да, все драконианские тексты древние, но ты ведь хочешь сказать, что этот древнее прочих, верно?

Согнутая спина онемела. Оторвавшись от табличек, я выпрямилась и потянулась. Как хорошо, что мать, будучи уталу, никогда не видела проку в антиопейских корсетах – даже в те времена, когда корсеты еще не вышли из моды!

– По орфографии.