Эллен медленно покачала головой. Я подумал, что это комментарий к ее собственной жизни с мужем.

— С такими родителями я очень беспокоюсь за наследственность Тома.

Кровь бросилась в лицо Хиллману. Он отвернулся, прошел в дальний угол комнаты и, войдя в нишу, опрокинул порядочное количество виски. Эллен критически наблюдала за ним.

— Это успокаивает меня, — объяснил он.

— Я не обращаю внимания.

Хиллман взглянул на часы и заходил по комнате взад и вперед. Однажды он уже потерял равновесие и теперь должен был сделать правильный шаг.

— Почему же не едет Бастиан? Пора уже покончить со всем этим, — заговорил он. — Становится поздно. Я ждал сегодня к вечеру Дика, но он, наверное, нашел занятие поинтереснее.

Наконец он разрядил свое напряжение на жене:

— Какой мрачный, тоскливый дом!

— Я думаю об этом уже много лет. И живу здесь только ради Тома. Это довольно смешно, не правда ли?

— Не вижу в этом ничего смешного.

Я тоже не видел. Острые края их неудавшегося брака терлись друг о друга, как края кости, которая надломилась, но так и не распалась на части.

Наконец появился лейтенант Бастиан. Он вошел в зал для приемов, неся в руке черный металлический служебный чемоданчик. Он выглядел мрачно, а лицо его совсем почернело. Даже весть о том, что Том находится в безопасности, дома, почти не подействовала на него.

— Где он?

— В ванной, — ответил Хиллман.

— Я хочу поговорить с ним. Мне нужны все подробности.

— Не на ночь глядя, лейтенант. Мальчик совершенно истерзан. Прошу вас его пощадить.

— Но он самый важный свидетель, имеющийся в нашем распоряжении.

— Я знаю это. Завтра он расскажет вам обо всем.

Бастиан перевел взгляд с Хиллмана на меня.

Мы все еще стояли у входной двери в гостиную, и, по-видимому, Хиллман вовсе не собирался пригласить его войти.

— Я ожидал от вас большей помощи, мистер Хиллман. Мы делали все, чтобы помочь вам, но вашей поддержки совершенно не чувствовали.

— Не читайте мне лекций, лейтенант. Мой сын дома, но вовсе не вас я должен благодарить за то, что он вернулся.

— Здесь много сделала и полиция, — заметил я. — Мы с лейтенантом Бастианом работали рука об руку. Так же, как и сейчас, надеюсь?

Хиллман посмотрел на меня уже по-другому: он, видимо, готов был вышвырнуть нас обоих.

— Вы что-то хотели показать нам, лейтенант? — обратился я к Бастиану.

— Да. — Он приподнял свой чемоданчик. — Вы уже это видели. Но я не уверен, видел ли мистер Хиллман?

— Что это?

— Я покажу вам. Можно присесть к столу?

Хиллман провел нас в библиотеку и усадил возле маленькой лампы под зеленым абажуром. Она прекрасно освещала поверхность стола, а на всем остальном в комнате, в том числе и на наших лицах, лежал неяркий зеленоватый свет. Бастиан открыл коробку, в которой хранились вещественные доказательства: там был охотничий нож с полосатой ручкой, тот, что я обнаружил между ребрами Майкла Харлея.

Хиллман хрипло задышал.

— Вы опознаете нож, мистер Хиллман?

— Нет, не опознаю.

— Посмотрите на него внимательнее, можете взять в руки. Анализ крови и отпечатков пальцев на нем уже сделан.