— Беда в том, как ты относился к мальчику Харлеев!

— Я хотел помочь ему. Он нуждался в помощи. У него был талант.

— Талант?

— Талант атлета. Я думал, что смогу помочь ему в развитии природных данных.

— Ты и развил их. Что верно, то верно!

Я почувствовал, что каждый из них хотел использовать меня в качестве своеобразной точки приложения сил, некоего воспринимающего устройства, я понял, что спор этот длится уже много лет.

— Я хотел сына… — сказал Браун.

— Ну вот, ты и получил его. Прекрасный, честный сын! Мечта, а не ребенок!

Он так посмотрел на нее, словно собирался ударить. Но не ударил, а повернулся ко мне:

— Извините нас… Мы не должны были… Это некрасиво.

Молчание миссис Браун говорило о том, что она не простила мужа. Я старался понять, что же могло создать такое напряжение в их отношениях и что сделать, чтобы смягчить обстановку.

— Не хотелось быть источником ссоры. Я не для этого сюда приехал.

— Вы здесь ни при чем, поверьте мне, — смущенно хихикнул Браун. — Это началось в тот день, когда Кэрол сбежала с Майклом. Вот этого я никак не мог предвидеть.

Голос жены прервал его:

— Это началось, когда она родилась, Роб. Ты не хотел дочери, ты хотел сына. И потому ты отверг и ее и меня!

— Я не делал ничего подобного.

— Он не помнит, — обратилась она ко мне. — У него очень удобная память. Он отбрасывает все, что не соответствует его мнению о самом себе. Мой муж — бесчестный человек.

Ее злая улыбка тем не менее очень шла ее своеобразному лицу.

— Но это же чепуха! — запротестовал он. — Я заботился о вас всю свою жизнь!

— За исключением некоторых моментов, когда я уже не могла совладать с тобой. В такой момент ты и привел в дом мальчишку Харлея. Ты великий альтруист. Князь адвокатов.

— Ты не имеешь права высмеивать меня. Я хотел помочь ему. Я не мог и предположить, к чему это приведет.

— Продолжай! Ты хотел сына любыми путями. Вот и получил его.

Он проговорил, ни к кому не обращаясь:

— Она не понимает! Мужчине доставляет естественное удовольствие воспитывать мальчика, обучать его всему, что умеешь сам.

— Ты обучал Майкла своей нечестности. Это все, чего ты достиг.

Повернувшись ко мне, Браун беспомощно всплеснул руками:

— Она во всем обвиняет меня!

Бесцельно пройдя несколько раз по комнате, он вышел через черный ход из дома. Я чувствовал себя так, словно остался один на один со страшной львицей. Миссис Браун наклонилась в кресле в мою сторону:

— Я виню себя за то, что была дурой, выйдя замуж за человека, развитие которого остановилось на уровне мальчишки. Он все еще волнуется за футбольную команду своей школы. Ребята обожают его, говорят о нем как о святом. А он не смог уберечь от неприятностей свою собственную дочь!

— Вы с мужем должны все взвесить…

— Не слишком ли поздно начинать взвешивать?

— Но если так будет продолжаться, это может привести к тому, что вы убьете его!

— Нет, он доживет до восьмидесяти лет, как и его отец.

Миссис Браун качнула головой в сторону одного из портретов на стене. Она сильно волновалась.

— Вы, должно быть, были очень красивой девушкой, — сказал я, желая успокоить ее.

— Да, была. Я могла выйти замуж за любого мужчину из нашего колледжа. Некоторые из них стали сейчас президентами банков, руководят крупными корпорациями, но меня, конечно, угораздило влюбиться в футболиста.

— Ваш муж выше этого.

— Не надо мне «продавать» моего собственного мужа.