Мое сердце стучало почти у горла. Свитер доказывал, что Стелла не обманулась: Том действительно жив.

Я забрал у Сайпа ключи, запер его в комнате и обошел все остальные помещения в здании — почти сто гостевых и служебных комнат, и осмотр их занял много времени. Я чувствовал себя археологом, исследующим внутренности пирамиды.

Дни расцвета «Барселоны» отошли в далекое прошлое, и отель, казалось, печально смирился с этим.

Все, что я вынес из своих поисков, — нос, полный едкой пыли. Если Том находился здесь, то он спрятался. Но я чувствовал, что его тут нет, что он ушел из «Барселоны» навсегда, и порадовался, что у него была такая возможность.

Из отеля я направился к станции Дали. Луч фонарика осветил записку, приклеенную к двери: «В случае крайней необходимости звоните владельцу», и внизу номер домашнего телефона Дали. Я позвонил ему из будки и после довольно продолжительного молчания услышал:

— Дали слушает.

— Извините за беспокойство. Это Лу Арчер. Я тот детектив, который разыскивает Гарольда Харлея.

— Сейчас самое время для розысков.

— Я его нашел, спасибо. Мне нужна ваша помощь в еще более важном деле.

— Что случилось?

— Расскажу на месте. Я у вашей станции.

У Дали была привычка к услужливости.

— О’кей. Я буду там через пятнадцать минут.

Я ждал его, сидя в машине, и пытался свести воедино все, что знал об этом деле. Ясно, что Сайп и Майкл Харлей работали вместе, используя «Барселону» в качестве убежища. Но не похоже, что Том был пленником, скорее он был вольным гостем, как и сказал Харлей в первом разговоре с Хиллманом. Даже учитывая историю со школой в «Проклятой лагуне», трудно было понять, что заставило Тома решиться на подобный шаг и так вести себя по отношению к своим родителям.

На шоссе показался Дали. Подъехав, он поставил свою машину рядом с моей, хлопнул дверцей, на которой было выведено его имя, и заспанными глазами посмотрел на меня.

— Ну, что у вас, мистер Арчер?

— Войдите в машину. Я хочу показать вам одну фотографию.

Он сел со мной. Я включил внутренний свет и достал фотографию Тома. Каждый раз, когда я на нее смотрел, она непонятным образом изменялась. В его глазах и очертаниях рта было что-то двойственное, неприятное.

— Вы видели его?

— Да. За последние два дня я видел его два-три раза. А вчера днем он звонил из той телефонной будки.

— В котором часу?

— Я не заметил точно. Но это было во второй половине дня. Затем я видел его еще раз, когда он ждал автобус. — Дали показал на дорогу, ведущую в Санта-Монику. — Автобусы останавливаются здесь только по требованию.

— Какой это был автобус?

— Какой-нибудь из внутригородских. Экспрессы тут не ходят.

— Вы видели, как мальчик сел в него?

— Нет, я готовился к закрытию. В следующий раз я посмотрю.

— В котором часу это было?

— Около половины девятого вечера.

— Как он был одет?

— Белая рубашка, грязные брюки.

— А чем он так заинтересовал вас, что вы все заметили?

Дали заерзал на сиденье.

— Понятия не имею. Я не наблюдал за ним специально. Просто увидел, как он вышел из «Барселоны», и, естественно, удивился, что мог там делать мальчик. Мне не нравится, когда такие приятные ребята связываются с людьми, подобными Сайпу.

Он бросил на фотографию еще один взгляд, словно желая убедиться в правильности своих объяснений, и вернул ее мне.

— Чем занимается Сайп?

— Как чем? У меня есть свои дети, и мне было бы не по нутру, если бы он обучал их пить и еще кое-чему.