— Конечно, помню. У вас ко мне поручение?

— Нет. Дело в том, что Феликс Зиновьевич пропал. Я не могу с ним связаться ни по одному из телефонов уже двое суток. Он очень ответственный человек и никогда не подводит своих клиентов. Мне пришлось отменить ряд серьезных встреч, и что делать дальше, ума не приложу.

— Ему кто-то угрожал?

— Я об этом ничего не знаю. Но за день до исчезновения он передал мне портфель с документами и попросил запереть его в сейфе. Сам же взял другой портфель и ушел с ним домой. На этом связь оборвалась. Сейчас я заглянула в его портфель и решила, что вам лучше приехать и взглянуть на документы самому.

— Хорошо, я сейчас приеду.

Марецкий положил трубку и сказал капитану:

— Давай-ка, Володя, проветримся.

* * *

Гостей приняли очень любезно и вместе с тем настороженно. Кира Львовна проводила сыщиков в кабинет своего шефа, что в принципе не допускалось в его отсутствие.

— Присаживайтесь, господа.

Они устроились на кожаном диване у журнального столика, рядом с которым стояли два кресла. Стеллажи с книгами, дубовый письменный стол, высокий стул, грамоты и дипломы в рамках. Обычная казенная обстановка преуспевающего адвоката.

Секретарша села напротив и открыла лежащий на столике портфель.

— Мне кажется, Феликс Зиновьевич занимался собственным расследованием. Но мне совершенно непонятно, кто мог быть его заказчиком. Может быть, это и стало причиной исчезновения моего шефа. Я знаю только одно: он очень боялся Некрасова и его жену. Василису Андреевну в большей степени. Она женщина очень решительная и всемогущая. Одна мысль стать ее врагом ввергала Феликса в ужас.

— А разве Миркин не хотел получить невыплаченные ему деньги? Фирма ему задолжала. Не так ли?

— Получить деньги можно только через суд. Но у Феликса и мысли не было судиться с фирмой.

— Хорошо. Давайте взглянем на документы, а потом я задам вам несколько вопросов, если не возражаете, — предложил Марецкий.

Женщина пододвинула к нему портфель.

Начали разбирать. Диктофон, конверты, две папки и какие-то мелочи.

В первом конверте лежали две фотографии. Первая из них вызвала у сыщиков некоторое оцепенение. На снимке была изображена уборщица, выходящая из подъезда Панарина. Точно такие же фотографии передал Марецкому полковник Любезнов. Тот же ракурс, то же расстояние до объекта. Фотографировали из машины. Разница заключалась в том, что на снимке было видно лицо уборщицы, а в руках она держала ведро.

— Это же Ольга! — тихо сказал Мельников.

— Она, ненаглядная. И Любезнов об этом знал.

— Я тоже догадывался.

Марецкий с удивлением глянул на капитана.

— Ты это серьезно, Володя?

— Чулки. Меня смутили чулки. Косынку и халат мы нашли в фургоне. Она сняла их и бросила в дальний угол. Чистяков привез ее в Сокольники, где жила Рита. Там Ольга оставила чулки и туфли, в которых была. Кстати, там же мы нашли вторую пару туфель. Эксперты установили: следы под окном Любы, оставленные убийцей, соответствуют подошвам и каблукам найденных туфель. Акт экспертизы у вас на столе. Вы не успели просмотреть все бумаги.

— Ладно, ладно, что с чулками?

— Рита их не стала бы надевать. Смысла нет. А Ольга прятала под ними родимое пятно. Слишком яркая особая примета.

— Вполне логично. Вывод правильный. Одна мелочь. Ольга пользовалась квартирой Риты как своей собственной. Украла ее заточку, носила ее одежду, и все для того, чтобы вывести нас на след Риты и убедить в том, что она убила Любу и Панарина. Все правильно. Всем известно — Ольга погибла и уже похоронена. Ольга действовала согласно своему плану.