Тамара вздохнула:

— Да-да, миссис Лири. Я все сделаю сама.

И все же, после того как она перетаскала наверх почти дюжину полных ведер, Тамара вконец обессилела. Подумать только — оставить свою квартиру в Лондоне, со всеми современными удобствами, и поселиться в деревне, где самый обычный водопровод невиданная роскошь! Она просто сошла с ума!

Но душистая, теплая вода сделала свое дело. Через час Тамара почувствовала себя легче. Силы и настроение возвращались к ней. Даже столкновение с Россом уже не так остро мучило ее, хотя каждый раз, когда она вспоминала хозяина «Фалкон-Хэд», внутри у нее что-то сжималось и болело.

Поздно вечером Тамаре принесли телеграмму. Бен кратко сообщал, что он выяснил номер телефона таверны «Фалкон-Армс», и просил ее, если она сможет, быть там в восемь часов вечера. Бен хотел позвонить ей в это время.

Эта телеграмма, звучавшая как известие из другого мира, окончательно вернула Тамару к жизни, и она сложила бумагу с чувством удовлетворения. Как хорошо снова поговорить с Беном. Она удивилась, что так сильно оторвалась за эту неделю от лондонской жизни, что само по себе было совсем неплохо. Лондон был реальностью, а Фалкон-Уэрри в ее жизни — всего лишь преходящий момент, ничего больше.

Тим О’Коннор был несказанно рад угостить Тамару стаканчиком в своем заведении, пока она ждала звонка, а когда Бен, наконец, позвонил, он тактично удалился к другим посетителям, чтобы не мешать разговору.

Услышав звучавший издалека глухой голос, Тамара тепло и радостно воскликнула:

— Ты не представляешь, как я рада услышать тебя, Бен!

Бен рассмеялся.

— Тебе следует уезжать почаще, — пошутил он. — Серьезно, любовь моя, я страшно соскучился по тебе! А ты?

Скучала ли она? Или он, как ее жизнь в Лондоне, стал для нее чем-то нереальным и далеким?

— Конечно! Конечно, глупый! — тепло ответила она, заставляя себя саму в это поверить. — Ну а как ты?

— Думаю, что в порядке.

— Ты видел что-нибудь интересное?

— Да нет. Ведь я все это время жил дома, — ответил он несколько мрачно. У него была в городе квартира, но когда он сказал «дома», Тамара поняла, что Бен имел в виду дом своей семьи в Кембридже.

— Да? А почему?

— Видишь ли, на днях был день рождения Маргарет, и, естественно, папа устроил в ее честь большой прием. Само собой подразумевалось, что я непременно должен был на нем присутствовать. Вот с тех пор я и сижу здесь. Ты же знаешь мою мать!

Да, Тамара знала. Мистер Гастингс нисколько ее не беспокоил, но миссис Гастингс понять было труднее. Женщина с двумя взрослыми детьми (Маргарет была младшей сестрой Бена), с великолепным домом и бессчетным количеством денег, она должна была бы быть счастлива, но вместо этого миссис Гастингс беспрестанно жаловалась на пустоту своей жизни и властно руководила жизнью своих детей. Она ревновала к каждому, кто претендовал на внимание Маргарет или Бена и таким образом посягал на ее материнские чувства. Как неизбежное следствие, присутствие Тамары отнюдь не вызывало у нее энтузиазма.

— Понятно, — сказала Тамара. — Ты звонишь оттуда?

— Да. Сегодня вечером я просто сходил с ума. Я не мог не поговорить с тобой. Почему ты не ответила на мое письмо?

— Я ответила, Бен! То есть, я опустила письмо сегодня утром.

Сегодня утром! Тамара вздрогнула. События сегодняшнего утра отчетливо всплыли в ее памяти.

— Значит, мне нужно возвращаться в Лондон. Ты ведь не писала мне раньше, дорогая! Я буду хранить твое письмо, как сокровище!

Пальцы Тамары крепче сжали телефонную трубку. Ну почему она не может любить Бена? Почему она не может выйти за него замуж? Ведь, если они поженятся, эти мучительные переживания перестанут, наконец, рвать ее на части!

Голос Бена долетал до нее как сквозь сон.