— Давай, Воронов… — Улыбался Дед своей вечной загадочной и чуть грустной улыбкой, — спой свою песню… Когда мы ушли, говорят, эта песня в войсках осталаь…

— Мы не уходили.

— Да, наверное, так. Но все изменилось. А песня хорошая.

— Спасибо, товарищ генерал.

— А если б ты не играл с нами в кошки-мышки, могли б еще кое-что похвалить…

Стилет бросил быстрый взгляд на Деда, чувствуя, что сейчас может начать краснеть, словно он мальчишка, которого застукали на месте какого-то нелепого детского преступления:

— Что, и этот слух дошел?

— Ладно, не скромничай. Читали, хорошая книга. Честная.

— А мы глядим — «Краповые береты». Думаем: во, кто-то опять про героизм настрочил…

— Ага, на обложке написано: Игнат Воронов, ну мало ли совпадений. Читаем про автора — нет сведений, спецназ… Ба — да это же наш Стилет!

— Во-во, а потом звоним Галке, она и раскололась. Что ты хотел до выхода книжки все в тайне держать. Во бабахнул!

— Напрасно кстати… Пока ты по Кавказу мотался, мы стали твоими первыми почитателями. Правда, молодец! Книга классная. И… все там по правде.

— Раскололи мы тебя, Стилет?! Да? В общем, что ты когда-нибудь все это опишешь, с самого начала ясно было…

— Да ладно, парни, — рассмеялся Дед, — пожалейте бойца, не вгоняйте в краску.

— Так точно, товарищ генерал. Только у нас сегодня две даты: день рождения нашего братишки Стилета и день рождения господина Воронова, автора «Краповых беретов». У меня есть тост — чтобы эти две личности никогда не разъединялись!

— Чукча — не великий читатель, чукча — великий писатель!

— Ладно, Рябчик, подожди. И знаешь, Ворон, за что тебе ребята благодарны? Книга хорошая, но самое главное в ней — всего восемь слов. Мы не великие ценители, но вот за эти восемь слов — «Посвящаю восемнадцати, которые всегда будут в моем сердце», — спасибо, Ворон. Ото всех.

— Черт, дядьки… Вам спасибо. За сегодняшний день и… вообще за все. И извините, если что не так. Давай действительно споем нашу, походную…

… Когда все ушли и малышка дочь давно уже спала, он обнял жену за плечи и негромко проговорил ей на ухо:

— Как тебе удалось разыскать их всех?

Она отстранилась, чувствуя его обжигающее дыхание, и так же негромко ответила:

— Это все Коленька Рябов…

— Рябчик?

— Да, наверное, Рябчик, но лучше все же Коленька… Ты знаешь, он тебя очень любит. — Потом она резко повернулась в его объятиях. — Скажи, ты обещал, ты действительно проведешь эти дни с нами? Я больше не могу так…

— Я же обещал.

— Ты и тогда обещал. Девочка тебя совсем не видит, а ей уже три года.

— Это были непредвиденные обстоятельства. От меня это не зависело.

— Видишь ли, дети растут, и это тоже ни от кого не зависит. А жены стареют, особенно если их забывают те, кто обещал любить до скончания века…

Потом они вместе проговорили слово «аминь» и расхохотались.

— Все, завтра с утра отправляемся в дом отдыха! На все четыре дня, до понедельника, и будем любить друг друга до скончания века.

— Подожди… Надо посмотреть, укрыта ли малышка. Ну подожди, слышишь…

А потом он осыпал ее шею и плечи горячими поцелуями, освобождая от ставших теперь ненужными одежд, и она задрожала, чувствуя сладкую боль, зарождающуюся внизу живота и волнами разливающуюся по всему телу.