— Ой, — вздохнул тот, кто начал разговор, — смешные вы люди! Там на этой войне такие бабки варят и у нас, и у них… Пацанов только жалко — мрут ни за что. Как и мы в Афгане… Ты чего — нефть, оружие… сейчас еще на этом сраном восстановлении столько людей наварятся…

— Ладно, надо в три часа послушать, чего там происходит.

Стилет пристально смотрел на Зелимхана, оставаясь внешне безучастным к этому разговору: «Так вот, новость уже просочилась в СМИ… Значит, кто-то организовал утечку. А часть живой новости находится прямо здесь, так что давай-ка мне быстрее Лютого, браток, пока мы еще в состоянии что-то с этой новостью сделать. А Зелимхан молодец — ведет себя нормально, обычно за пару таких слов, типа „пидоров“, они глотку перегрызают».

— Не беспокойся, — тихо проговорил Зелимхан, глядя на Стилета, — я не меньше тебя хочу посадить этщт самолет. Я не дам позорить свое имя.

Игнат ответил ему легким кивком головы и одновременно поднес палец к губам — позже поговорим…

— Мне надо оказаться там, — прошептал Зелимхан.

Ворон сначала ничего не понял. Он мгновенно убедил себя, что просто ослышался. Он посмотрел в глаза Зелимхану и увидел, как сузились его зрачки. Что он сказал?

— Мне надо попасть в этот самолет, — повтори Зелимхан очень тихо, даже как бы не обращаясь к Ворону, а размышляя вслух. — Это единственный способ спасти его. Понимаешь — живая гарантия… Тогда его точно не взорвут.

«Господи, — подумал Игнат, — я ведь только что думал о живой новости! Что он говорит? Что говорит этот сумасшедший чеченец?!»

Стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее и тише, Стилет спросил:

— Ты о чем?

— Понимаешь, — также тихо ответил Зелимхан, — ты сумасшедший человек, просто псих… Мы все сможем. Все получится, если ты сможешь это организовать.

— Ты что такое говоришь?

— Ты прекрасно все понял — мы ДОЛЖНЫ попасть в этот самолет. На борт.

— Он же в воздухе!

— Я знаю. Знаю. — Зелимхан невозмутимо кивнул. — Кто бы ни заминировал этот самолет, мы здорово подпортим их карты. У нас все получится, если ты сможешь это организовать…

Стилет какое-то время внимательно смотрел на чеченца: он что, издевается? Он сошел с ума? Нет, он на полном серьезе или просто рехнулся? Потом Стилет не увидел, а скорее почувствовал в глубине глаз Зелимхана какой-то огонек (ЗНАКИ?) и понял его… Он видел подобный огонек. Видел у очень немногих, но это было как опознавательный знак — у меня не все в порядке с крышей, приятель, об этом мало кто догадывается, кроме таких же, как и я… Мы узнали друг друга? Привет, приятель! Мы не будем ни о чем говорить всем этим людям. Зачем их тревожить? Пусть спокойно спят. Спокойно едят свою пищу, спокойно трахают своих женщин. Мы одни на этой ослепительной вершине. Сюда приходят только сумасшедшие. Приходят посмеяться вместе с богами, вместе с бессмертными, перед тем как прыгнуть вниз… И к примеру, оказаться в самолете, почти уже растворившемся в синеве неба на высоте нескольких тысяч метров над землей…

Зелимхан улыбнулся (действительно интересно — кавказец с голубыми глазами).

Игнат все еще продолжал смотреть на него. Потом он также тихо проговорил:

— И ты называешь МЕНЯ сумасшедшим?

— Если ты видишь другой выход, — Зелимхан спокойно, как будто он предложил лишь пересесть с одного трамвая на другой, пожал плечами, — назови его…

— Мы сильно подпортим им карты.