|
Вы даете жизнь. Это не просто красивое выражение. Это буквально, Борис. Отдаете свою жизнь тому, кто будет продолжением. Потому и живёте мало. А мы… У нас по-другому. Но не в этом суть. В общем, все как-то изменилось. Я изменилась. Меня больше волновал ты, а не та цель, ради которой я здесь нахожусь. Поэтому я решила кое-что предпринять. Изначально было несколько вариантов действий. Мы не знали, получится ли подобрать подходящий сосуд для Разрушителя. А вот Романовский, он уже был. Это такой, запасной путь. Им занялись раньше твоего рождения. И пересечься вы не должны. Его основная роль заключалась в другом, на самом деле. Он исследовал псиоников и вся информация была нам доступна через его сознание, которое, как ты понимаешь, находилось под некоторым контролем. Так мы хотели чтоб у нас было много потенциальных сосудов. На момент твоего совершеннолетия ты просто явился бы к настоящему отцу с претензией на трон. Проверка в любом случае показала бы, что ты — настоящий Наследник. Ну а дальше, все предельно понятно. Власть переходит к тебе в связи с каким-нибудь несчастным случаем, ты открываешь границу и все. Однако… Я решила иначе. Дело в том, что, когда включится настоящая память Разрушителя, тебя больше не будет. Тебя настоящего. Бориса больше не будет. И эта мысль отчего-то начала приносит мне ужасную боль. Я не знала, что такое вообще бывает. Что мысль может причинять физическую боль. В любом случае, я изменила сценарий. Я разыскала того мальчика. Жиртреста. Помнишь? Естественно, не физически. Мне не нужно куда-то ехать, чтоб добраться до человека. Потом Жиртрест «случайно» попал в руки Ликвидатора и не менее «случайно» вспомнил эпизод из детства. Так я привела Романовского к тебе. Чтоб потом ты пришел к нему. Полковник должен был прозреть. Ты силен. Очень. Сильнее любого псионика когда-либо жившего в этом мире. И только рядом с тобой тот контроль, под которым находится Ликвидатор мог ослабнуть. Ну а дальше ты сам все знаешь. Именно благодаря череде событий, которые произошли, мы сейчас сидим здесь и разговариваем. Не будь этого всего, я не могла бы сказать тебе правду. Не «не хотела бы», а «не могла». Сейчас я не выдаю тайны своего мира. Я лишь подтверждаю то, что ты без меня знаешь. Ну… По крайней мере, о чем догадался. Начни я говорить год назад, к примеру, сработал бы мой блок. Я тоже на поводке.
Мать замолчала, а потом вдруг улыбнулась очень искренне, развела руками и сказала: — Вот так вот обстоят дела, если вкратце. — Класс… — Я откинулся на спинку дивана, переваривая все услышанное. Говорю же, что ни день, то новости. Одна хлеще другой. — И что дальше? — А дальше, Боря, нам надо поставить точку. И чем быстрее, тем лучше. В моем мире уже поняли, что весь грандиозный план трещит по вам, что собыиия свернули не в ту сторону. Здесь теперь есть еще разведчики кроме меня. Ранее этого не делали, дабы не вмешиваться в твое развитие, и потому что переместить сознание не очень легко на самом деле. Ваш мир этому сильно сопротивляется. Но сейчас это правило больше не работает. Прислали еще двоих. Мы должны убрать их. Они появился, чтоб помешать. — Кого убрать?– Начал было я, но тут же ответ пришел сам собой. — Ангелина. Романовская ведь умерла. Реально умерла. И тот парень псионик. Только смерть позволяет занять сосуд. Твою ж мать…Я привел их сюда сам.
Глава 17
— Что происходит? — спросил Толик шепотом и толкнул меня локтем в бок. Будто без этого толчка я бы его не услышал. Сидим едва ли не плечо к плечу. Мы мчали на тачке Ликвидатора в сторону дома Романовских. Причем «мчали» — это самое подходящее определение. Машина неслась на такой скорости, что я непроизвольно сжимал пальцами ручку двери автомобиля. Каждые пять минут в моей голове появлялась мысль, сейчас точно не избежим столкновения. |
