Как мы радовались! Как смеялись и вспоминали: вот поле, где мальчики сражались на турнирах; вот здесь герой Азенкура обучал их боевым искусствам; вот скамья у колодца, где сидел уставший от упражнений Ричард, а рядом я, единственная, кому дозволялось видеть его в такие минуты, поскольку никто не должен был знать, что он слабее других, а на меня можно было положиться.

Скучать нам было некогда. Жившие по соседству дворяне приезжали посоветоваться с Ричардом, и в большом холле каждый вечер царило веселье. Затем Ричарду потребовалось объехать окрестности, я сопровождала его. И очень гордилась, видя, с каким почтением принимают люди моего мужа. Мне нравились их открытые манеры. Я тоже была северянкой, я родилась и выросла здесь. И все они были довольны, что лорд Севера женат на дочери Уорика.

Приятно было оказаться вдали от придворных интриг... от Кларенса с его планами... правда, очень хотелось видеться с Изабеллой и матерью.

Я спала рядом с Ричардом, и пекарня мне больше не снилась. С каждой неделей воспоминание о ней становилось все больше и больше похоже на смутный бред.

Мы жили вдали от Лондона, вдали от двора. И это само по себе было чудесно.

Я сказала Ричарду, что раз Георг оставил нам Миддлхем, то пусть забирает себе остальные владения Уорика.

Так шли те идиллические дни, а потом обнаружилось, что у меня будет ребенок.

Я никогда не думала, что такое счастье возможно. И сказала Ричарду, что печалит меня только одно.

Он с готовностью спросил, что именно.

— Участь матери. Говорят, она находится в убежище, но для нее это тюрьма. Как бы ей хотелось жить вместе со мной и особенно с внуком.

— Эдуард не очень твердо пообещал, что она получит свободу, — сказал Ричард. — Видимо, Георг убеждает его, что ей лучше оставаться в Болье. Я поговорю с Эдуардом, когда увижу его.

— Для этого тебе придется уехать, — ответила я, — а мне этого меньше всего хочется.

Он с грустью посмотрел на меня. Я поняла, что наше безмятежное счастье не может длиться вечно. Когда-нибудь Ричарда потребуют ко двору, и ему придется уехать.

Я гнала от себя эту мысль. Мне хотелось только радости жить здесь вместе с Ричардом и ждать появления нашего ребенка.

Изабелла прислала письмо. Она была очень счастлива.

«У меня будет ребенок, — писала она. — Анна, ты не представляешь, как я об этом мечтала! Помнишь плавание в Кале? Что мне пришлось перенести! Страх... качка... и на судне я... в мучениях. И все понапрасну! Анна, помнишь?»

Я помнила. Такое не забывается. Могла воскресить в памяти так ярко, словно это произошло вчера... торжественные молитвы и тельце, исчезающее в бурном море.

«Нахожусь я в замке Фарли, неподалеку от Бата. Пробуду здесь до родов. Слегка побаиваюсь, но теперь все будет не так, как в прошлый раз. Была бы здесь мать! В такое время матери следовало б находиться рядом со мной, однако Георг говорит, что ей лучше оставаться в Болье».

— Георг! — сказала я себе. — Опять он пытается вершить наши судьбы. Почему не дает волю моей матери? И почему король считает возможным умиротворять его ценой наших страданий?

«Георг уверен, что родится мальчик. Я тоже на это надеюсь, однако наверняка полюбила бы и девочку. Анна, как хотелось бы повидаться с тобой! Север очень далеко. Ричард непременно когда-нибудь поедет на юг. Поезжай с ним, покажу тебе ребенка.

Помнишь Анкаретту Твинихо? Она вернулась к королеве. Королева прислала мне в высшей степени любезное письмо, пишет, что лишилась одной из служанок, та вот уже год путешествует с мужем, а Анкаретта хорошо умеет обращаться с детьми. Не одолжу ли я ей Анкаретту? О моей беременности королева, разумеется, не знает.

Итак, Анкаретта вернулась к прежней госпоже. Думаю, она этим довольна. Где можно еще услышать столько сплетен? Так что буду обходиться без нее.