Эхо раскатилось моим голосом: «Помогите, помогите, помогите, помогите!» — по всему ледяному моргу.

Он передвигался не так быстро, как раньше, — видимо, еще был слаб после того, как утонул и после своего долгого мистического сна, и мне показалось, что я смогу выскочить наружу. Но тут Михаил ухватился за рукав моего пальто и резко повернул меня к себе.

Я отшатнулась и снова сумела вырваться. Он раздо-садованно зарычал, и я сообразила, что пока наши с ним силы примерно равны. У меня есть шанс. И если он хочет сражения, клянусь Богом, он его получит.

Сжав пальцы в кулак — большой палец наружу, чтобы его не сломать, как в шутку учил меня когда-то Нед, — я всадила его в лицо Михаила. Руке стало больно, но Михаилу тоже было больно, и это мне так понравилось, что саднящий палец перестал иметь значение.

Я лягнула его в ногу. Еще раз. Потом нацелилась выше, и Михаил от боли сложился пополам.

— Это за Ирен, — выдохнула я, — и за то, как ты хотел обмануть ее семью, А это… — я с такой силой толкнула его, что он врезался в стену, — это за Неда. — Еще пинок, еще. — А это за мистера Марлоу, который хотел только одного — чтобы ты оставил его сына в покое. А это за Алека. Будь ты проклят за то, что сделал с Алеком!

Рука Михаила метнулась вперед и дернула меня за щиколотку. Рывок оказался таким сильным, что я полетела на лед и в коленке что-то хрустнуло. Боль пронзила мою ногу до самых кончиков пальцев, слезы брызнули из глаз.

— Твоя очередь закончилась! — засипел он, нависая надо мной. — Наступила моя. Удар за удар. Боль за боль.

Равные силы означали равные шансы, и прямо сейчас мне показалось, что это обратится против меня. Я лихорадочно начала нашаривать карман в надежде вытащить серебряную цепочку с медальоном и снова его обжечь, но мне мешало пальто.

Михаил нагнулся, словно собрался схватить меня за волосы…

…но его схватила чья-то рука.

— Сейчас моя очередь, — произнес Алек.

— Алек! — закричала я.

Ну конечно, ну конечно, Братство его инициировало! А это значит, что его защитила та же сила, что и Михаила. Когда поисковая команда нашла их тела и доставила сюда, они лежали, погрузившись в сон, подобный смерти, и ждали, пока полная луна их разбудит.

Мой Алек жив!

— Тесс, — сказал он, не отводя глаз от Михаила.

Они смотрели друг на друга, одинаково растрепанные, одинаково бледные. Любой бы поверил, что они в самом деле восстали из мертвых.

Михаил произнес:

— Мы тебя спасли,

Алек ответил:

— Ты хотел поработить меня. Но у тебя ничего не вышло.

Я не поняла, кто из них атаковал первым. Они обменивались ударом за удар, толчком за толчок, и я видела, что вот-вот начнется битва между рыжим и черным волками. Может, они еще и были слишком слабы, чтобы превратиться, но это ненадолго.

В мгновение ока что-то изменилось, и вот уже Михаил берет верх, прижимая Алека к длинному низкому металлическому столу, — вероятно, на нем осматривали тела. Но я уже вытащила медальон и с размаху впечатала его в другую щеку Михаила, чтобы у него появились симметричные шрамы. Он взвыл от боли, а мы с Алеком изо всех сил толкнули его назад. Теперь нас было двое против одного, и этот перевес мне нравился.

Тут Михаил вскинул вверх голову, уставился на Алека, и его глаза засверкали золотом, как волчьи.

— Ты посвящен, — сказал он. — Ты принадлежишь Братству.

Алек замер. Застыл, как каменное изваяние. Его глаза словно поблекли и помертвели, а на каток опустилась таинственная тьма. Только лед еще хранил остатки света и жутковатое голубое сияние слишком четко очерчивало тела.