Я перестала пялиться на Штраусов, взглянула на красавчика… и ноги мои внезапно приросли к палубе. Я не могла шевельнуться, не могла вдохнуть. Подумать только, Алекандр Марлоу — это Алек!

Наши глаза встретились. Его взгляд был мрачным и всепоглощающим. Он смотрел на меня, и в его глазах что-то пылало, но я не могла понять, гнев или желание. У меня перехватило дух.

— Мистер Марлоу! — воскликнула леди Регина, шагнув вперед и протянув руку. Поразительное поведение по отношению к человеку, которого она знать не знает, в особенности не к члену высшего общества. — Я жена виконта Лайла, леди Регина. Как приятно с вами познакомиться.

— Право же, мадам, я польщен. — Говард Марлоу был таким же высоким, как его сын, но густые кудри Алек явно унаследовал от матери — его отец лыс, как яйцо. — А это мой сын Алек. Два последних года он учился в Париже. Будет славно снова увидеть Чикаго, верно, сын?

— Да. — Алек отвернулся от меня, и я впервые увидела на его лице улыбку — слабую и унылую, но все-таки улыбку. Почему-то, улыбаясь, он делался еще красивее. — Я скучал по дому.

Я мысленно цеплялась за каждое слово, словно добавляла драгоценные монеты в свой тайник. Его зовут Алекандр Марлоу. Он из Чикаго. Его отец — стальной магнат. И хотя это последнее делало более чем очевидным тот факт, что Алек никогда, ни под каким видом не будет моим, я все-таки что-то о нем узнавала. Знание — вот то единственное, чем я могу обладать, когда речь идет об Алеке.

Мистер Марлоу, его отец, просто рассыпался в любезностях к леди Регине, но при этом не лебезил перед ней, как делают многие. Похоже, титулы его не волновали, он и так прекрасно понимал, кто чего стоит.

— Могу я просить о чести представить меня вашим детям?

— Мой сын, достопочтенный Лейтон Лайл. Моя дочь, достопочтенная Ирен Лайл, — произнесла леди Регина, отступая немного назад, будто демонстрировала племенных пони, а не собственных детей. Ирен, всегда застенчивая с незнакомцами, все же сумела кивнуть и улыбнуться. Этого бы хватило, но леди Регина продолжала: — Ирен только что завершила свой светский сезон в Лондоне, и мы хотим показать ей мир.

— Прекрасная мысль, — отозвался мистер Марлоу.

— И мы как раз разговаривали о Чикаго! — (Я уставилась в пол палубы не только для того, чтобы не смотреть на Алека, но еще и для того, чтобы не расхохотаться над откровенным враньем леди Регины.) — Как бы нам хотелось посетить этот чудесный город!

— Есть где поохотиться? — На мгновение Лейтон стал выглядеть почти симпатичным, как бывало всегда, когда он думал о немногих приятных ему вещах, в частности о том, как отстреливать головы уткам, чтобы почувствовать себя более мужественным. — Вроде бы Чикаго находится прямо на границе с дикими неосвоенными землями.

Алек не ответил ни шуткой, ни приглашением, как поступило бы большинство молодых людей из высшего общества.

— Я не охочусь. И Чикаго уже давно не является западной границей.

Мистер Марлоу бросил на сына короткий взгляд, словно предупреждал не грубить, хотя Алек разговаривал вполне прилично.

— Чикаго теперь настоящий большой город. Даже вы наверняка слышали про Всемирную колумбовскую выставку! У нас есть музеи, театры — все, что только пожелаете.

В обычной ситуации леди Регина уже презрительно фыркнула бы, услышав, что в Америке может быть что-нибудь утонченное, но сегодня она просто светилась и сияла:

— Похоже, Чикаго исключительно захватывающий город, мистер Марлоу. Если в следующем месяце мы до него доберемся, надеюсь, можно нанести визит вам и милому Алеку, чтобы вы представили нас в обществе?

— Ну разумеется, мадам.