Дэниел дал задний ход, затем вырулил к выходу со стоянки, по дороге сунув в автомат кредитную карту.

— Это было глупо. Мне следовало бы подумать...

— Да что тут такого? — удивилась Люс и заправила за ухо прядку темных волос, пока машина разгонялась. — Думаешь, ты привлечешь внимание Кэма сумкой, запихнутой в багажник?

Дэниел бросил на нее рассеянный взгляд и покачал головой.

— Не Кэма. Нет.

Мгновением позже он стиснул ее колено.

— Забудь, что я сказал. Мне просто... нам обоим просто нужно быть осторожнее.

Люс услышала его, но не прислушалась — ее переполняли впечатления. Ей нравилось наблюдать, как Дэниел ловко переключает передачи, когда они по пандусу выезжали на скоростную автостраду, нравилось ощущать ветер, хлеставший по машине, когда они направились к вырисовывающимся вдали небоскребам Сан-Франциско, нравилось — сильнее всего — просто быть с ним рядом.

В самом Сан-Франциско дорога сделалась куда более холмистой. Каждый раз, когда они взбирались на очередную вершину и начинали спускаться по следующему склону, глазам Люс открывался другой вид на город. Он выглядел одновременно старым и новым: небоскребы с зеркальными окнами теснили рестораны и бары, которым на вид можно было дать не меньше века. Вдоль улиц выстроились крошечные машины, запаркованные под невообразимыми углами, опровергая закон земного притяжения. Повсюду собаки и детские коляски. За границей города со всех сторон — проблески голубой воды. И первый леденцово-яблочно-красный высверк моста Золотые Ворота в отдалении.

Она озиралась, пытаясь охватить все взглядом. И хотя проспала большую часть последней пары дней, внезапно почувствовала неодолимую слабость.

Дэниел приобнял ее и притянул к себе так, чтобы она опустила голову к нему на плечо.

— Малоизвестная подробность об ангелах: из нас выходят превосходные подушки.

Люс рассмеялась и, приподнявшись, чмокнула его в щеку.

— Я ни за что не засну, — пробормотала она, уткнувшись носом в его шею.

На мосту Золотые Ворота поток машин с обеих сторон был окаймлен толпами пешеходов, затянутых в спандекс велосипедистов и бегунов трусцой. Далеко внизу виднелся сверкающий залив, усеянный белыми парусами яхт и уже тронутый первыми оттенками фиолетового заката.

Мы не виделись уже несколько дней. Я хочу их наверстать, — заявила она. — Расскажи мне, чем ты занимался. Расскажи обо всем. На миг ей показалось, что руки Дэниела крепче стиснули руль.

— Если ты не хочешь заснуть под мой рассказ, — слабо улыбнувшись, заметил он, — то мне действительно не стоит вдаваться в подробности восьмичасового собрания ангельского совета, где я застрял на весь вчерашний день. Видишь ли, встреча была посвящена обсуждению поправки к предложению триста шестьдесят два «Б», подробно описывающему одобренную форму участия херувимов в третьем выездном...

— Ладно, я поняла.

Люс шлепнула его по плечу. Дэниел шутил, но это был до странности новый род шуток. Он действительно откровенничал насчет своей ангельской жизни, что ей нравилось — или, по крайней мере, понравилось бы, будь у нее чуть больше времени на размышления. Сердце и разум девочки все еще как будто лихорадочно осмысливали перемены в ее жизни.

Но они с Дэниелом снова вместе и теперь уже навсегда, так что, казалось, все стало бесконечно проще. Им больше ничего не нужно друг от друга утаивать. Она потеребила его за руку.

— Скажи мне хотя бы, куда мы едем.

Дэниел вздрогнул, и в груди у Люс шевельнулся холодный ком. Она потянулась накрыть ладонь Дэниела своей, но он уже убрал руку, переключая передачу.

— В школу в Форт-Брэгге, она называется Прибрежной. Занятия начинаются завтра.

— Мы поступаем в новую школу? — переспросила она.