Не женщина – массивная скала, она стояла неподвижно, пока щенята радостно прыгали вокруг нее, ожидая, что им дадут важную работу. Именно это подразумевал ее тон и слова. Она говорила, как охотница с охотницами:
– Марика, Каблин! Давайте к Хорвату.
– К Хорвату? Да мы…
Лапа Побуды смазала Марику по уху. Марика пролетела мимо пленника и его мучительниц. Он был без сознания. Каблин и Марика подождали разрешения у края мужской половины. Когда Саэттл кивнула, они прошли к огню на мужской территории, где возился Хорват. Он ворчал, потому что воронка из шкур, которая должна была собирать дым и направлять его в глиняное кольцо, закоптилась и высохла так, что охотнее могла сломаться, чем согнуться.
– Хорват, Побуда нам сказала…
– К Блазу идите.
Они нашли молодого мета, который пришел в стаю только два года назад.
– Ага. Хорошо, – сказал он. – Пошли.
Он привел их в кладовую.
– Темно здесь слишком. Каблин! Тащи сюда лампу.
Марика ждала, нервничая. В этой части избы она не была с тех пор, как ей объяснили, что ей не положено. Все правила рушатся…
Пришел Каблин с масляной лампой. Блаз взял ее и отодвинул шкуры у входа. В кладовой было темно и холодно. И забита она была еще больше чердака.
Но прибрана – порядок был страстью Хорвата. Блаз обошел кладовую, что-то высматривая. Марика стояла, разинув рот. Мужчина отдал лампу Каблину. Потом начал грузить в руки Марики кожаные мехи и запечатанные глиняные кувшины.
– Вот это несите к огню.
Несколько покоробленная его тоном, Марика все же сделала, как он сказал. Блаз вышел за ней, тоже нагруженный. Приказав аккуратно сложить вещи, он велел щенятам сесть и дал каждому из них ступу и пест. Сам он сел между ними, охватил ногами котел и вытащил нож.
Марика удивилась. Котел был медный, нож – железный.
Блаз открыл один из мехов и керамической ложкой выложил в ступу Марики сухие раскрошенные листья.
– Перетереть в пыль. Мне нужно десять раз по столько.
Марика приступила к скучной работе. Блаз повернулся к Каблину. Ему в ступу тоже положили сушеные листья, только другие. От них сразу пошел едкий дух.
– И ты тоже десять раз по столько, Каблин.
Марика вспомнила, что Скилдзян приняла мета в стаю за знание трав и снадобий, каких не знала даже Пошит.
Но что же они делают?
Блаз принес несколько предметов, которые Марика связывала только со стряпней. Сито. Разделочная доска. Терка. Ее он сунул в котел. Срезав восковую крышку с одного из кувшинов, он вытащил оттуда несколько корешков, с виду похожих на мета. Их он натер в котел. Поднялся горький аромат.
– Нормально истолкла, Марика. – Он взял у нее ступу, высыпал через сито в котел, а крупные остатки бросил в огонь. Они вспыхнули, добавив к тысяче запахов избы аромат трав.
– Еще девять порций. А как у тебя, Каблин? Ага, нормально. Сыпь сюда. Еще девять от тебя тоже.
– А ты не боишься, Блаз? – спросила Марика. Он казался необъяснимо спокойным.
– Я такое уже видел. Когда я был щеном, кочевники осадили наше стойбище. Они злобные, но не слишком умные. Убьешь сколько-нибудь, так остальные не убегают, пока не съедят своих мертвых.
– Это мерзко.
– Так это они мерзкие. – Блаз натер все коренья. Отложил терку, снова все просеял и взял разделочную доску. В открытом им на этот раз кувшине были насекомые размером с фалангу Марикиного мизинца. Каждое из них он разрезал вдоль, потом еще два раза поперек и спустил в котел. Потом открыл кувшин, где плескалась какая-то молочно-белая жидкость. Когда он вылил ее в миску, оказалось, что это десятки жирных белых гусениц, которых он тут же бросил на разделочную доску.
– А что мы делаем, Блаз? – спросил Каблин.
– Яд. Для стрел, копий и дротиков. |