Они не сделали четырех шагов, как Каблин схватил ее за лапу.

– Марика, там внутри что-то есть!

Марика тоже попыталась ощутить. То чувство, которое помогло обнаружить Пошит, не было надежным. А может быть, очень зависело от того, что ожидаешь найти. Сейчас она искала какого-нибудь большого зверя, прямую физическую опасность. Но ничего такого не почувствовала.

– Ничего я там не чую.

Каблин тихо взвыл от раздражения. Обычно бывало наоборот – Марика пыталась объяснить ему, что она чует, а он оставался к этому слеп.

Зачем Пошит за ними ходит? Она ведь их совсем не любит. И всегда говорит ма про них гадости. Марика еще раз попыталась ощутить старую мету этим своим ненадежным чувством, для которого у нее не было названия.

Чужие мысли хлынули в ее мозг. Она задохнулась, завертелась, отсекла их прочь.

– Каблин!

Братец уставился на вход пещеры, беспокойно пожевывая.

– Чего?

– Я только что… – Она не знала, как назвать. Слов не было – ничего такого раньше не случалось. – Я слышала, как думает Пошит.

– Ты – что?

– Слышала, как она думает. Про нас – про меня. Она меня боится. Она думает, что я вроде ведьмы.

– Что ты несешь?

– Я подумала про Пошит. Зачем она за нами ходит. И я высунулась наружу, как иногда у меня получается, и вдруг я услышала, как она думает. Я была у нее в голове, Каблин. Или она у меня. И мне страшно.

Но Каблин вроде не боялся, чему Марика удивилась. Он только спросил:

– А что она думала?

– Я же тебе сказала. Что я вроде ведьмы. Дьяволица или что-то такое. И она думала уговорить Мудрых, чтобы они…

Тут это впервые дошло до нее по-настоящему. Пошит так боялась, что хотела, чтобы Марику убили или выгнали из стойбища.

– Каблин, она хочет меня убить. Сейчас она ищет доказательства для ма и для Мудрых.

Особенно для Мудрых. Если они очень захотят, они могут заставить Скилдзян поступить по-своему.

Странный был этот Каблин. Если задача была конкретной, а опасность явной, он мог избавиться от страха и мыслить очень ясно. Только туманная опасность заставляла его сжаться в бездумный комок. Но предложенное им решение для невероятной, как ей все еще казалось, опасности она не приняла.

– Заманим ее на скалу Стапен и спихнем.

Вот так просто он предложил убийство. И всерьез. Каблин не шутил.

Дело в том, что Каблину – и Замберлину – угрожало то же, что и ей. Достаточно быть ее однопометниками, чтобы получить один приговор с Марикой, если Пошит нароет что-нибудь, что представить стае. У них общая преступная кровь. Да и к тому же они мужчины – невелика ценность.

Каблин, слабак из слабаков, слишком сильно среагировал на опасность.

На мгновение Марика даже его чуть-чуть испугалась. Он сказал то, что сказал, и это значило для него не больше, чем прихлопнуть надоедливое насекомое, хотя Пошит была частью их жизни. Шаманка учила их обрядам. В некотором смысле она была ближе родной матери.

– Брось, – сказала Марика. Теперь она почти не сомневалась, что контакт ей почудился. – Мы пришли посмотреть пещеру.

Они были куда ближе, чем осмеливались подходить раньше, и сейчас Каблин шел впереди. Марика протолкнулась мимо него, утверждая свое право первенства. Интересно, что сейчас думает Пошит? Щенят постоянно предупреждали, чтобы не совались к пещере Махен.

Они прошли еще несколько шагов вверх и увидели вход в пещеру, черный, как пустота между звезд, когда нет ни одной луны. Еще два шага – и она припала на ноги и понюхала поток холодного воздуха из тьмы. Он отдавал землей и чуть-чуть мертвечиной.

Каблин присел рядом с ней.

– Не вижу я никакого алтаря, – сказала Марика. – Пещера как пещера.

Каблин произнес еле слышно:

– Там что-то есть, Марика.