— Целься! — крикнул Шестой.

Потом он снова открыл рот, и Уолли бросился всем телом на ближайшего из них. Тот пошатнулся и упал на своего соседа. Если бы разум и силы Уолли были в норме, он мог бы свалить всю шеренгу, словно домино. Однако его лишь отбросило назад, и он снова упал, ударившись головой о бревна, в то время как над ним сверкнул град ножей, и рявкнули пистолеты, выбросив громадные облака дыма. Половина колдунов упала, а фургон проутюжил остальных.

Всюду были воины — крики, мечи, вопли, ножи, радостные возгласы, дым, кровь.

Дым рассеялся, шум прекратился.

Его осторожно — но не слишком — подняли на ноги. Восемь мертвых колдунов… толпа воинов — свободные меченосцы в килтах, водяные крысы в набедренных повязках, моряки… Томияно, Холийи и Малоли, даже несколько женщин. Все радостно кричали и смеялись. Ннанджи обнял его с ликующей улыбкой.

— Мы сделали это, брат! Мы уничтожили их целую кучу!

— Молодцы, — прошептал Уолли. — В самом деле, молодцы! — Однако он не думал, что его слышат.

Ннанджи услышал.

— На Башню!

— На башню! — подхватили радостные крики.

— Нет! — закричал Уолли. Он бросился к Ннанджи и снова задохнулся от боли. Башня наверняка была заминирована. Там должны были быть пушки, картечь, шрапнельные бомбы… — Вы не сможете захватить башню! Возвращайтесь на свои корабли! — О Боги! Как больно ему было говорить!

Вокруг поднялся недовольный ропот. Уолли бессильно оперся о Ннанджи.

— Возвращайтесь на корабли! — слабым голосом повторил он.

— Брат! — умоляюще сказал Ннанджи. — Мы победили. Мы должны закрепить нашу победу. Сутры…

В голове у него шумело — он не в состоянии был думать, и язык, казалось, заполнял собой весь рот.

— Я… седьмой… — пробормотал Уолли.

— Брат?

— Седьмой! — слабо повторил Уолли. У него подгибались колени. Завывал ветер…

Он был Седьмым. Что-то бормоча, они повернулись и пошли назад.

— Катанджи? — спросил Уолли. Мостовая под ногами тошнотворно раскачивалась, в ушах стоял невообразимы гул.

— Он возвращается. — Ннанджи начал тревожиться.

— Пострадавшие?

— Только Олигарро, брат. Ничего серьезного.

Казалось, начиналось землетрясение; пристань уходила из-под ног, словно на громадных волнах.

— У него маленькая круглая дырочка в плече, — откуда-то издалека послышался голос Ннанджи. — Думаю, с ним будет все в порядке, если туда не попала зараза.

Уолли должен был сказать что-то очень важное, если бы только вспомнить… У него подогнулись колени, и Мир закружился вокруг в сером ревущем тумане.

Он снова подумал об этом, когда его несли на «Сапфир», где он увидел еще одну груду мертвых колдунов. Его приказ только ранить, а не убивать, не слишком подействовал. Он попытался заговорить, сказать Ннанджи, чтобы тот собрал оружие. Если он и сумел что-то произнести, его слов никто не услышал.

Его уложили на крышку люка, и все исчезло.

7

Какое-то время он разглядывал пожарное ведро — может быть, лишь несколько минут, может быть, дольше. Он не осознавал, что какое-то время был без сознания… Он помнил, как они разрезали его наручники, расстегивали его перевязь, и осторожно укладывали его на крышку люка. Теперь он лежал там на боку, положив голову на колени Джии. Запоздавший шок? Вряд ли можно было ожидать, что подобное случится с героем.