— Как вы можете судить о нем, если еще ни разу не видели Дэвида?

Младшие дети, Энтони, Эмма и Виктория, собравшиеся за праздничным столом, хихикали между собой. Они не мешали маме и старшей сестре. Джулия внезапно насторожилась, в голове ее мелькнула догадка.

— Видимо, он уже здесь?

Щеки дочери виновато залились краской, и она робко произнесла:

— Да, он в конюшне.

Джулия онемела от изумления.

— В конюшне? Ты спрятала своего друга в конюшне?

Нэн кивнула головой, в глазах девушки застыл дерзкий вызов.

— И он покорно остался там?

Нэн, виновато потупив взор, снова кивнула.

Джулия не вымолвила ни слова от удивления.

Зато шестнадцатилетний Энтони не удержался от колкого замечания.

— Бог мой, Нэн, представить не могу, что ты собираешься стать женой человека, готового плясать под твою дудку.

Все рассмеялись.

— Успокойтесь и попридержите языки, несносные болтуны! — фыркнула недовольно Нэн, совершенно позабыв о благородных манерах, которым ее целый год обучали в Научной Академии для юных леди, возглавляемой Агатой.

Джулия нахмурилась. Они с Брейдером так тщательно выбирали учебное заведение, дающее молодым женщинам светское образование, вовсе не для того, чтобы Нэн просто заучивала французские глаголы и научилась хорошим манерам.

Как они обрадовались, когда мисс Агата предложила Нэн по окончании курса обучения место преподавателя! Теперь же Джулии казалось, что следовало отправить дочь в женский монастырь.

Джулия предчувствовала приступ головной боли. Разозлившись на Нэн за то, что та испортила самый любимый праздник, Джулия решила одернуть расшумевшихся детей, прикрикнув на них, и взять ситуацию в свои руки. Но не успела она открыть рот, как появился Фишер и многозначительно прокашлял. Подобное таинственное поведение дворецкого обычно предваряло появление Брейдера.

Послав слуге взгляд, полный благодарности, Джулия приказала притихшим вдруг детям встать за спинками своих кресел и ждать прихода отца. Она не имела ни малейшего пбнятия, каким образом сообщит мужу весть о дерзком заявлении Нэн.

Спустя секунду, дверной проем заполнила массивная фигура Брейдера. Даже после стольких лет, прожитых вместе, в присутствии мужа у Джулии по-прежнему захватывало дух.

Он мало изменился. Темные густые волосы, теперь посеребренные сединой, так же нуждались в руках парикмахера, как и много лет тому назад. Джулия время от времени подшучивала над непокорными волосами мужа, говоря, что, благодаря неизменной прическе, Брейдеру с поразительным постоянством удается то приобретать модный облик, то вновь страшно отставать от моды. Но Брейдер всегда отвечал одно и то же: он никогда не был и не будет рабом чьих-то желаний и взглядов, кроме желаний и взглядов жены.

Плечи его были такими же сильными и широкими. И двигался он с достоинством человека, уверенно стоящего на ногах.

Он получил дворянский титул. Правда, из-за разразившегося скандала торжественное присвоение долго откладывалось. Но вскоре после пресловутого инцидента Наполеон начал триумфальное завоевательное шествие по континенту, и у англичан появились более серьезные и насущные темы для разговоров, чем злоключения семьи Маркхемов.

На долю Джулии выпали все тяготы, которые испытывает женщина, чей муж активно участвует в жизненно важных для судьбы Англии переговорах с крупнейшими магнатами мира, финансировавшими войну против тирана. Она с радостью окунулась в материнские заботы. Старший сын, Джон, родился на втором году замужества. Спустя два года родился Томас, затем Нэн…

Джулия вздохнула, вернувшись к реальности. Характеру Нэн никогда не была свойственна скрытность или замкнутость. Девушка была жизнерадостна и своенравна. Брейдер иногда, шутя, говорил, что они создали еще одну Джулию.