Я обернулся и посмотрел в другой конец поля на грозную и могучую «Зеленую волну» из Саммервилла. Они выставили шестьдесят шесть игроков в форме, а мы, при нашей бедности, смогли нарядить только тридцать одного. Каждый их игрок весил больше нашего фунтов на двадцать. Их нападение считалось вторым по силе в штате. Их квотербека Джона Макгрэта зазывали к себе самые престижные колледжи страны, и он склонялся в пользу Алабамы или Южной Калифорнии, что в ту пору было круче всего.

Мы с Айком вышли в центр поля. Пожали руку их капитану Джону Макгрэту. Он держался с тем царственным величием, которое выдающимся спортсменам принадлежит по праву рождения. Судья подбросил монетку, «Зеленой волне» выпало начинать. Мы с Айком сказали судье, что хотим защищать южные ворота, потом надели шлемы и побежали к своей команде.

Тренер Джефферсон собрал нас в кружок.

— Саммервилльцы считают, что у нас нет шансов. Играйте чисто, мальчики, но спуску им не давайте. Когда Чэд введет мяч в игру, покажите, что на отдых им рассчитывать не приходится.

Больше всего во время жестких августовских тренировок меня удивил Чэд Ратлидж. Душу мне отравляла неприязнь к этому человеку, возникшая еще при первом знакомстве в яхт-клубе. Я не раз встречал таких мальчиков — вылощенных красавчиков, всем своим видом демонстрирующих, что они другим не чета. А на поле Чэд оказался выносливым, изобретательным, быстроногим. Он мог бить ногой, забивать с полулета, да и руку имел верную и был нашим основным принимающим. В первый же день тренер Джефферсон поставил его в защиту, и Чэд показал такое чутье на мяч, что стал, на мой взгляд, нашим лучшим блокирующим полузащитником. Выходит, с моей стороны было серьезной ошибкой недооценивать этих лощеных, холеных мальчиков, выпестованных в привилегированном мирке к югу от Брод-стрит.

Мы встали на линию, дожидаясь, когда Чэд даст сигнал, что он готов вбросить мяч. Я крикнул Айку, который стоял рядом со мной:

— Спорим, Айк, я тебя сделаю и этот блок будет мой!

— Размечтался, Жаба! Я буду от тебя в пятидесяти ярдах, когда вызовут «скорую», чтобы соскрести беднягу с травы!

— Нет, я чую, чую!

Чэд подошел к мячу и ударил. Защитник «Зеленой волны» перехватил мяч на своей пятнадцатиметровой линии.

Перед глазами у меня все расплылось, и я рванул через поле. Саммервилльский нападающий попытался подрезать меня, но нырнул слишком низко, и я перепрыгнул через него. Мне казалось, я лечу, как ветер, когда мой взгляд выхватил бегущего игрока с номером «двадцать». Он бежал вдоль левой боковой и заметил, что его блокировка рассыпалась. Он резко повернул и побежал прямо на меня, поблизости никого не было. Я влетел в него на полной скорости, ударив правым плечом в грудь и отбросив ярдов на пять. Он рухнул на траву. Я понял, что парень потерял мяч, а Айк его подхватил, только когда наша половина стадиона взорвалась воплем дикой радости. Я увидел, как Айк пробегает через очковую зону и подает мяч судье. Того парня я ударил сильно, он так и лежал на поле. Я спросил у него, как он. Подошел тренер саммервилльцев с помощниками, они помогли двадцатому номеру подняться.

— Я не хотел тебя травмировать, — сказал я ему.

— Это был хороший, чистый перехват, сынок, — заметил тренер. Первый и последний раз в жизни великий Джон Маккиссик говорил со мной.

Чэд, при поддержке Найлза, выполнил дополнительный удар между стойками ворот. Когда мы выстроились в линию перед вторым вводом мяча, я взглянул на табло: нам потребовалось всего двадцать секунд, чтобы открыть счет.

Чэд снова вбросил мяч, мы с Айком встретили возвращающего на отметке двадцать пять ярдов. После этого саммервилльцы выстроились в линию и показали нам, почему их боится весь штат. Джон Макгрэт своевременно проводил своих через центр, раздавая великолепные точные пасы эндам и бекам, выходящим из боковой линии.