Если уши закрыть и не слушать чужие слова

         И поверить на миг, что за ельником русские дети, —

         Как угрюмо потом, колыхаясь, бормочет трава

         И зеленые ветви свисают, как черные плети…

Он еще не раз обратится к своему излюбленному и проверенному сатирическому дару, откликаясь на нравы буржуазной среды и на то, что происходило в коммунистической России, и среди этих насмешливых, беспощадных памфлетов немало удачных. Чего, например, стоит «Сказка про красного бычка». Вспомнит он в стихах и своего соратника по «Сатирикону» Аркадия Аверченко, а в ряде стихотворений, посвященных А. Куприну, с которым поэт близко дружил, нарисует «русскими красками» немного идиллические картины былого. И в лирике он не утратил свежесть восприятия, остроту чувств, к ним еще добавилась и житейская умудренность, стоическое восприятие всего сущего.

         О Тебе, волнуясь, вспоминаем, —

         Это все, что здесь мы сберегли…

         И встает былое светлым раем,

         Словно детство в солнечной пыли…

У него было еще много творческих планов, когда его жизнь внезапно оборвалась. Человек, смотревший на войне в глаза смерти, он не мог пройти мимо чужой беды: в местечке на юге Франции, где он жил летом, случился пожар. Саша Черный принял участие в его тушении, а вернувшись домой, умер от сердечного приступа. Смерть солдата, смерть поэта…

Такую писательскую судьбу, наверно, можно назвать удачной, ведь несмотря на жизненные невзгоды, преследовавшие его еще с отроческих лет, на годы войны, на несладкое эмигрантское житье-бытье Саша Черный всегда верно и честно служил литературе, не отступался от своих жизненных и творческих принципов, не предавал и не разменивал свой немалый талант. Именно поэтому он и интересен нынешнему читателю, его творчество достойно выдержало испытание временем.

Нельзя не согласиться со словами В. Набокова, которому Саша Черный мягко и благожелательно помогал в начале его писательского пути: «От него осталось только несколько книг и тихая, прелестная тень».

Критику

         Когда поэт, описывая даму,

         Начнет: «Я шла по улице.

         В бока впился корсет…», —

         Здесь «я» не понимай, конечно, прямо —

         Что, мол, под дамою скрывается поэт.

         Я истину тебе по-дружески открою:

         Поэт – мужчина. Даже с бородою.

    <1909>

Всем нищим духом

Ламентации

         Хорошо при свете лампы

         Книжки милые читать,

         Пересматривать эстампы

         И по клавишам бренчать, —

         Щекоча мозги и чувство

         Обаяньем красоты,

         Лить душистый мед искусства

         В бездну русской пустоты…

         В книгах жизнь широким пиром

         Тешит всех своих гостей,

         Окружая их гарниром

         Из страданья и страстей:

         Смех, борьба и перемены,

         С мясом вырван каждый клок!

         А у нас… углы да стены

         И над ними потолок.