Выстрелив еще пару раз, я остановился. Громовой дуплет означал, что стреляли из ружья, в котором теперь не было патронов. Фонарь начал клониться к полу, потом вдруг упал и погас.

– Ну что же ты, держи! Из тебя отличная мишень! – крикнул я. Но только начал выпрямляться, как тело пронзила резкая боль, по спине потекла теплая кровь. Позади меня вспыхнул свет и послышался голос Луис:

– Джейми, что здесь...

Она вскрикнула, но оборачиваться я не стал. Держа пистолет наготове, я медленно спускался по лестнице к двум фигурам в зале. И меня начал пробирать озноб – но не из-за холодного сквозняка от входной двери.

Разумеется, там был шофер Макби Чарльз вместе с юным напарником, который все еще сжимал в руках ружье. Правая рука Чарльза находилась в каком-то неестественно положении и с нее на пол падали капли крови.

– Я попал в тебя, – сказал я неестественно высоким голосом, – а ты в меня. Справедливо, верно? По-моему, абсолютно справедливо. Я целился в фонарь, так что всего пара дюймов в сторону – совсем неплохо. Остальные мимо, так? Ничего, это не то что пуля в живот. Хорошо бы тебе испытать это на своей шкуре. Говорят, минут через пять начинается страшная боль, а потом становится совсем весело. Хотелось бы посмотреть, как ты воешь от боли. Ну, что молчишь?

Они оба окаменели, не сводя глаз с пистолета, дрожавшего в моей руке как последний осенний лист. На таком расстоянии не промахнешься. И что-то во так и подталкивало нажать и не отпускать курок, пока не кончатся патроны. Они хорошо это понимали.

– Пожалуй, мне лучше присесть, – я опустился на нижнюю ступеньку лестницы. Голос мой теперь звучал почти естественно, и оба сразу облегченно вздохнули. Тот, что помоложе, опустил на пол ружье.

– С этой штукой нужно быть поосторожнее, – продолжал я уже бодрее. – Никогда не знаешь, чем может кончиться, когда путаешь человека с куропаткой. Один это примет так, а другой совсем иначе. Сожалею, что так получилось с твоей рукой, приятель, но лучше оставайтесь на своих местах до приезда полиции.

Где-то наверху раздался долгий телефонный звонок.

– Похоже, полиция скоро будет здесь? – спокойно спросил Чарльз.

– Похоже. Это должно было когда-нибудь случиться. Не хотел я этого, но так будет лучше. Сам знаешь, как полиция не любит, когда от них скрывают огнестрельные ранения.

Чарльз поднял вверх руку, рукав его тонкой замшевой куртки от кисти до локтя весь потемнел от крови. Равнодушно посмотрев на руку, он перевел взгляд на своего молодого напарника с ружьем и устало буркнул:

– Идиот чертов...

Полицейские процедуры всегда занимают слишком много времени. После того, как маленькая пуля вылетает из ствола со скоростью тысячи футов в секунду, в полиции заводят дело, которое будет храниться в архивах и после вашей смерти на случай, если кому-то вдруг понадобится восстановить события той самой ночи...

К пяти утра обстановка более-менее прояснилась. Нас с Чарльзом свозили в госпиталь, и я уже успел вернуться. Юного напарника Чарльза отправили в местный полицейский участок, где старший инспектор принялся беседовать с ним о его прошлом и будущем. А передо мной, по другую сторону круглого обеденного стола, восседал сейчас сержант Китинг.

Я передал ему свои показания на двух мелко исписанных листках. Полицейский жаргон придал всему происшествию удивительно будничный характер. Это же касалось и описания моих действий.

– "Миссис Фенвик была обеспокоена новостью, которую я ей сообщил, и попросила меня остаться на ночь в поместье, чтобы обеспечить ей необходимую защиту", – процитировал Китинг и взглянул на меня. – Все верно, сэр?

Я хмуро кивнул, чувствуя себя усталым и разбитым; спина, которую чем-то смазали в госпитале, ужасно чесалась и зудела.