Орхан вежливо поговорил с ним по-турецки, после чего старик с некоторой опаской посторонился, пропуская гостей.

— Идемте под навес, — сказал капитан, — посидим в тени, попьем кофе.

Сыщикам сразу припомнились рассказы Кемаля коллегам о слепом отце. Хартвуд даже уточнила у полицейского, это ли отец Мустафы. Оказалось, да. Значит, товарищам по работе сынок врал самым наглым образом. Зачем? Чтобы вызвать жалость?

Вся компания гуськом направилась по каменистой дорожке в противоположный угол двора. Дом, судя по всему, был довольно зажиточный, во всяком случае по местным масштабам. Когда Изабелла и Андрей проезжали по городу, им на глаза попадалось много домиков более скромного вида. Земля вокруг цветочных клумб здесь была аккуратно выложена кафельной плиткой; угол, где расположились хозяин и гости, застелен безбрежным ковром; на низких табуретах лежали новенькие ковровые подушки.

До какого-то момента старый Кемаль был спокоен и радушен. Вызвав из дома внука, мальчика лет пятнадцати, он велел ему приготовить кофе. Приказ деда тот выполнил быстро и хорошо. Сначала принес на стол тарелку халвы, а потом очень маленькие цилиндрические чашечки ароматного — с кориандром — кофе.

Однако на вопросы гостей старик отвечать явно не хотел, говорил, что после гибели сына он плохо соображает, в голове мысли только о его бедном Мустафе, никаких других нет. Его бесполезно спрашивать. Офицер переводил слова аксакала бесстрастным тоном, однако сыщики в первую очередь прислушивались к интонации самого говорящего — она тоже казалась равнодушной, не подверженной большим, вполне объяснимым в подобной ситуации эмоциям.

— Если вам трудно, можем мы тогда поговорить с вдовой вашего сына? — поинтересовался Корешков.

— О, нет, это исключено. Она сейчас к чужим не выходит. Траур. Да и что она скажет? Что вы хотите узнать?

Изабелла повторила то, что уже говорила несколько минут назад:

— Как и все пассажиры разбившегося самолета, ваш Мустафа тоже был застрахован. Вы знаете, что такое страховка?

— Первый раз слышу.

— Это своеобразная денежная компенсация родственникам погибших. Насколько нам известно, ваша семья уже заявила о своих обоснованных притязаниях на получение страховки. Вам что-нибудь об этом известно?

— Нет. И жена Мустафы тоже ничего про это не знает. Такими делами занимается только Сафар, мой старший сын. Я ничего не знаю и не хочу знать. Я старый человек, вырастил двух сыновей, теперь могу отдыхать.

— А можем мы поговорить с Сафаром? — не унимался Андрей. Он вспомнил, что Мустафа говорил про младшего брата, а отец называет того старшим. — Можем?

— Конечно, можете. Сколько душе угодно. Только его сейчас нет дома.

— Скажите, пожалуйста, как с ним связаться?

— Его вообще нет в Текирдаге, он поехал по