|
– С другой стороны от себя он вдруг обнаружил Ольгу Шнайдер. Безмятежное, отрешенное выражение бледного лица придавало девушке необычно взрослый вид. – Может быть, они и не боятся, но неспроста оказались возле меня. Им важно в эту минуту ощущать крепкое мужское плечо. Знать, что в случае беды их защитят. Это придает им уверенности и, по логике вещей, должно наполнять аналогичной уверенностью и меня. Но отчего-то нисколько не наполняет. С этим нужно что-то делать. Нельзя быть таким отпетым трусом. Когда – и если! – все закончится так, как должно закончиться, моему психоаналитику придется несладко».
В помещении наметилось некоторое движение. Те, кто был ближе к входу, расступились насколько возможно. Первым вошел инженер-навигатор ван Ронкел, а за ним, пригибаясь, чтобы не стукнуться о притолоку головой в съехавшем на брови берете, проследовал капрал Даринуэрн. На его обычно бесстрастной физиономии сейчас отчетливо читалось недовольство. – Ну наконец-то, – сказал капитан Ктелларн. Капрал огляделся. Что-то в окружающих людях ему не понравилось, и он быстро сказал: – Я без оружия. Но это не значит, что на меня имеет резон нападать. – Вы под моей защитой, – произнес ван Ронкел абсолютно серьезным тоном. – Дом оцеплен, – продолжал Даринуэрн. – И у всех есть оружие. Пока это цкунги… парализаторы. Вы должны понимать: нам ничего не стоит обездвижить всех. Я пришел только затем, чтобы разобраться в ситуации. – Да сколько угодно, – сказал де Врисс. – Но встаньте так, чтобы я вас видел. Капитан Ктелларн что-то проскрежетал по-эхайнски. – Нам нужен переводчик, – быстро сказал командор Хендрикс. – Капитан говорит, что разбираться в ситуации будет сам, – откликнулся из своего угла Тони Дюваль. – Капитан желает разбираться самолично, – эхом продублировал его реплику всезнающий Франц Ниденталь. Отповедь капрала была невнятна и сердита. – Капрал спрашивает: вас что, обезоружили? – сообщил Тони. – Капитан по этому поводу нервничает и сквернословит. Ему стыдно. – Не спорю, – сказал Ниденталь. – Ну еще бы ему не было стыдно, – проворчал командор Хендрикс. – Капрал уточняет, правильно ли он понял, что ситуация вышла из-под контроля, – окрепшим голосом объявил Тони. – До капитана доходит, что мы понимаем, о чем они тут собачатся. Он спрашивает, не может ли капрал говорить на другом языке. В смысле, на каком-нибудь эхайнском наречии, которому он меня не учил. Капрал отвечает, что он простой солдат. Говорит на непонятном языке… Капитан тоже его не понимает. – Тони вдруг хихикнул. – И снова сквернословит. – Мой мальчик, – сказал командор Хендрикс строгим голосом. – Надеюсь, они не научили вас дурному? Оберт нервно хохотнул. Его смех упал в напряженную атмосферу, словно тлеющий уголек в пороховую пыль. Ирен Зюлстра перестала молиться и смущенно улыбнулась. Из дальнего конца комнаты донесся чей-то сдавленный смешок. – Капрал говорит, – продолжал Тони, давясь смехом, – что ему приказано охранять людей, а не господина капитана. Что у него такой приказ из… в общем, откуда-то издалека. Да хоть из… грубое слово, отвечает капитан. Капрал говорит, что никому и в голову не могло прийти, будто господин капитан вдруг решит ни с того ни с сего расстаться с оружием, как… как… – Прекратите, Тони, – с трудом выдавил командор Хендрикс. – Как глупый домашний зверь… – простонал Тони. |
