Глубокий мягкий диван клубничного цвета приглашает вздремнуть после обеда, изысканно-женственные кружевные занавески пляшут на ветерке, залетающем в арочное окно, дивно пахнет книгами и цветами.

Ана направилась прямо к нужной полке, автоматически поднялась на цыпочки.

— «Мечта молочницы», — объявляла она, вытаскивая книгу за книгой. — «Лягушонок, филин и лис», «Третье желание Миранды»… — Бросила через плечо взгляд, хотя лучше было бы бросить через плечо увесистую книжку. — Стыдно признаться, что мне нравится ваше творчество.

Чувствуя себя неловко, Бун сунул руки в карманы. Понял уже, что свернул не туда, и гадал, как вернуться на правильный путь.

— Нечасто взрослые женщины читают сказки ради удовольствия.

— Очень жаль. Впрочем, вы вряд ли заслуживаете похвал. Могу сказать, что ваши произведения поэтичны и ценны для детей и взрослых. — Далеко не смягчившись, Ана сунула книжки на место. — Возможно, у меня это в крови. Я часто засыпала под сказки своей тетки, Бранны Донован, — продолжала она, с удовольствием видя, как он вытаращил глаза. — Полагаю, вы о ней слышали.

Совершенно пристыженный, Бун испустил долгий вздох.

— Это ваша тетка… — Окинул взглядом полки заметив рядом со своими книжками сочинения Брайны о волшебстве и зачарованных землях. — Мы даже некоторое время переписывались… Я ее обожаю.

— Я тоже. И когда Джесси обмолвилась, что ее отец пишет сказки про фей и драконов, пришла к выводу, что рядом поселился тот самый мистер Бун Сойер. Пытать на раскаленной решетке шестилетнюю девочку не было необходимости.

— Простите. — Фактически Бун испытывал не столько чувство вины, сколько ошеломление, но хотел оправдаться. — У меня был… неприятный опыт незадолго до переезда, поэтому я стал чересчур щепетильным. — Бун взял маленькую статуэтку чародейки с текучими формами, повертел в пальцах. — Воспитательница в детском саду… выкачивала из Джесси массу информации. Что в действительности не трудно так как она сама все выкладывает.

Поставил статуэтку на место, немного смутившись от необходимости объясняться.

— Но женщина играла на ее чувствах, на естественной потребности в матери, уделяла ей массу внимания, даже дошла до того, что устроила ужин наедине со мной, и тогда… Достаточно сказать, что ее больше интересовал свободный мужчина с солидным доходом, чем чувства и благополучие Джесси. Девочке было ужасно больно.

Ана постучала пальцем по обложке одной его книжки, которую еще не вернула на полку.

— Думаю, вам обоим было тяжело. Но позвольте заверить, что я не высматриваю на рынке мужа. Даже если б высматривала, то не стала бы маневрировать и играть на детских чувствах. Боюсь, для этого мне слишком прочно внушили веру в счастливый конец — «и дальше они жили счастливо»…

— Простите. После того как остыну, зайду извиниться как следует.

Ана повела бровью, и он догадался, что еще не вышел из леса.

— По-моему, достаточно того, что мы друг друга поняли. Теперь вам наверняка хочется вернуться к работе. Мне тоже. — Она прошла мимо него в выложенную кафельной плиткой прихожую, открыла дверь. — Передайте Джесси, чтобы обязательно забежала ко мне рассказать, как ей понравилось в школе.

«Вот ваша шляпа, поторопитесь», — мысленно заключил Бун, выходя из дома.

— Обязательно передам. Лечите свои раны, — добавил он, но Ана уже захлопнула дверь.