— Ты уже стала им, Эль.

— Хорошо.

— Теперь ты меня простишь? — тихо спросил Дэймон.

Она немного помедлила с ответом, а затем игриво улыбнулась.

— Сначала я должна решить, достаточно ли вы наказаны за свой проступок.

В ответ Дэймон лишь ухмыльнулся.

— Я уверен, ты придумаешь мне достойное наказание.

— Конечно. Целых два года я вынуждена была испытывать чувство ярости и разочарования. Вам придется многое компенсировать, милорд.

— Как ни удивительно, я жду, не дождусь этого. И даже готов самостоятельно броситься в фонтан, что находится позади нас, если это поможет снова вернуть твою благосклонность.

Элеонора засмеялась, и от этого звонкого смеха у Дэймона возникло страстное желание поцеловать ее. Он хотел слышать этот искрящийся смех каждый день, видеть, как Элеонора улыбается, касаться ее, держать в объятиях. Просыпаться утром рядом с ней и любить ее до конца своих дней. Она была воплощением душевной теплоты и радости, и она принадлежала только ему. Дэймон с трудом верил своему счастью.

От нахлынувшей нежности его черты смягчились. Он встал и протянул ей руку.

— Пойдем со мной, Эль.

Она безропотно согласилась, однако ей было любопытно, что он задумал.

— А куда мы идем? — спросила она, когда Дэймон повел ее по усыпанной гравием дорожке по направлению к южной окраине великолепного парка Роземонта.

— Я хочу показать тебе мой свадебный подарок.

— А что это?

— Потерпи немного, и ты увидишь все своими глазами, любимая.

Элеонора притихла, поняв, что бесполезно добиваться от Дэймона большего. Спустя какое-то время она поняла, что они подходят к розовому саду, тому самому, который Маркус практически создал для нее, десятилетней девчонки, чтобы как-то сгладить ее одиночество. Он дарил ей розовый куст каждый год по случаю ее дня рождения в знак своей любви.

Она спрашивала себя, почему Дэймон решил привести ее именно сюда… до тех пор, пока они, наконец, не добрались до ее любимого уголка. Там, по соседству с ее собственным садом, появился новый участочек недавно возделанной земли, с красиво выложенной спиралевидной тропинкой. Посредине спирали был посажен одинокий розовый куст, покрытый великолепными красными цветами.

Элеонора внезапно остановилась, немного ошеломленная.

— Вы преподносите мне розовый куст в качестве свадебного подарка? — спросила она Дэймона.

— Да. Он ознаменует начало нашей совместной жизни. Я подумал, что мы будем высаживать по одному такому кусту каждый год в честь годовщины нашей свадьбы.

Глаза Элеоноры наполнились слезами. Дэймон не забыл, насколько дорог был ей этот сад, и решил посадить еще один. От осознания этого сердце девушки растаяло.

— Вы на самом деле любите меня? — спросила она, повернувшись к Дэймону и посмотрев на него нежным взглядом.

— Конечно. Я тебе сказал об этом, Эль.

Нагнувшись, она сорвала превосходнейшую розу и поднесла ее к губам, вдыхая исходящий от нее аромат.

— Она не может сравниться ни с какими рубинами и бриллиантами, Дэймон.

Он протянул руку к ее лицу и легким прикосновением указательного пальца смахнул слезинку с ее щеки.

— Рубинами и бриллиантами я также буду одаривать тебя, любимая. Драгоценности семейства Рексхэмов хранятся сейчас за семью замками в лондонском банке. А тем временем я хочу, чтобы ты знала, — наш союз означает для меня намного больше, чем просто брак по расчету.

— Спасибо, Дэймон, — прошептала она, радостно улыбаясь. Взяв розу из рук жены, он пристроил ее за ухо Элеоноре.

— Я хочу принести тебе еще одну клятву, Эль.