Мистер Джонсон только что закончил с письмами и послал лакея срочно их отправить.

Когда сели ужинать, мистер Джонсон сказал:

— Вы еще не рассказали мне, что узнали от лорда Кеннингтона.

Дорина вздохнула.

«Если сказать ему правду, — подумала она, — он, безусловно, удивится. Но я не могу рассказать ему все».

— Честно говоря, очень мало, — помедлив, ответила девушка. — У него было так много писем, не имеющих никакого отношения к бизнесу.

— Вам удалось узнать, действительно ли он преуспел в создании самодвижущегося экипажа?

— Трудно сказать, — осторожно произнесла она, — поскольку я не совсем понимаю, что бы вы сочли успехом. И, конечно, я не имею возможности сравнить его изобретение с нашей собственной конструкцией.

— Нашу вы увидите завтра, — уверил ее мистер Джонсон. — И встретитесь со многими своими работниками. А затем, послезавтра, я надеюсь выставить напоказ самодвижущийся экипаж. Письма, которые я только что отослал, адресованы потенциальным покупателям. Они должны получить их завтра с первой почтой, и я полагаю, что люди оставят все свои планы и поспешат сюда, чтобы увидеть сенсацию века.

— Сенсация века, — пробормотала Дорина, вспоминая прекрасный экипаж, который показал ей граф.

— Думаю, мы опередим конкурентов, — продолжал мистер Джонсон с оттенком злорадства. — Я уверен, что лорд Кеннингтон еще не показывал свой экипаж покупателям.

— Это, безусловно, поставило бы нас в невыгодное положение, — задумчиво сказала Дорина.

Она попалась в ловушку. В течение следующих нескольких дней ей придется воевать с мужчиной, которого любит. Причем ее победа может разрушить его мечты.

А она ничего не может сделать, чтобы этому помешать. Если придержать собственный экипаж, она предаст верных людей, которые так тяжело работали на ее отца и труд которых сделал успех возможным.

Когда мистер Джонсон уехал, Дорина поднялась к себе в комнату, найдя ее холодной и пустой.

— Но вы теперь не здесь, мисс, — сказала экономка. — Вы в бывшей комнате хозяина.

Значит, она знает, что он умер. Конечно, все слуги должны были знать. Но они старательно хранили тайну и ничего никому не рассказали.

Экономка чинно сопроводила Дорину в бывшие покои отца. Комната оказалась чисто прибранной, за каминной решеткой трещал огонь, ибо вечер выдался прохладный.

— Спасибо, Ханна, — сказала она. — Очень предусмотрительно с твоей стороны.

— Это всего лишь соответственно порядку, — возразила экономка. — Это комната хозяина дома. А хозяин теперь вы.

«Хозяин, — заметила Дорина. — Не хозяйка».

И это было правильно, потому что здесь ей предстоит выполнять мужскую работу. Слуги по-своему дали ей понять, чего ждут от нее. Завтра все ее работники дадут ей понять то же самое.

И у них есть на то право, ибо они зависят от нее. Ее собственные чувства не имеют значения.

Ловушка захлопнулась.

Глава девятая

На следующий день Дорина одевалась с особой тщательностью. Она была в трауре по отцу и теперь впервые могла открыто показать это. Поэтому она выбрала черное платье. Ее шляпка и перчатки тоже были черными. Любой, кто увидит ее, сразу все поймет.

Мистер Джонсон, очевидно, придерживался такого же мнения, потому что он тоже был одет в черное, когда приехал за Дориной.

— Я приказал всем вашим бирмингемским рабочим собраться на фабрике Хаттон, — сказал он. — Вы готовы?

— Я готова ко всему, — ответила Дорина.