Глаза женщины расширились, и, обхватив ее запястье, Шейн уловил участившееся биение ее пульса.

– Это ковер… статическое электричество… – пробормотала она, явно не желая признавать очевидный факт, что сексуальная энергия тоже может выражаться в киловаттах.

– Разумеется, – кивнул он, медленно скользя взглядом по ее лицу и останавливаясь на губах.

Так они стояли, глядя друг на друга, и Шейну пришлось напомнить самому себе, что Блисс Форчен – всего лишь его очередное оперативное задание, ни больше ни меньше. Задание, которое он намерен выполнить так же успешно, как и все предыдущие. Задание, в результате которого молодой леди суждено оказаться пусть не в Бастилии, но уж точно в какой-нибудь симпатичной федеральной тюрьме Соединенных Штатов.

– Ну так что? Приступим? – Доверительное выражение его глаз побуждало услышать в этом предложении нечто большее, чем приглашение к ужину. Но, постаравшись убедить себя, что флирт для парижан – дело обычное, ни к чему не обязывающее и что именно французы придумали выражение «любовь с первого взгляда», Блисс решила, отбросив страхи, просто наслаждаться нынешним вечером и впечатлением, которое она, видимо, произвела на столь шикарного мужчину.

– И немедленно!

– Да, а как же ваш друг? – как бы спохватившись, спросил Шейн, окидывая взглядом зал.

– Какой друг? – не поняла она. – Ах, Алан? Вот уж нет! Всего-навсего призрак из прежней, замужней жизни.

– Вот как… Понимаю.

– Приятно иметь дело с понимающим собеседником, – сухо отреагировала она.

Много раз стараясь понять, что же замечательного могла найти она в Алане Форчене, Блисс пришла к неутешительному выводу: она была совершенно слепа. Вместо того чтобы трезво взглянуть на вещи, она позволила ослепить себя мишурным блеском, прельститься тем фальшивым ореолом, которым окружил себя этот человек. Впрочем, к чему отравлять нынешнюю столь удачную поездку воспоминаниями о незадавшейся семейной жизни? Блисс решительно направилась к столу. Шейн двинулся за ней.

Он с удовольствием обвел глазами плавный изгиб ее бедер, подчеркнутый коротким белым платьем, и не испытал при этом ни малейших угрызений совести. Работа есть работа. Каннингем поручил ему следить за Блисс Форчен – именно этим он сейчас и занимается. Женщина потянулась за тонкой, с золоченой каймой тарелкой – край белого платья приподнялся еще выше. Данное поручение, отметил про себя Шейн, безусловно, приятнее остальных.

Они вышли на террасу. Вечер был прохладный, воздух напоен запахом отдаленной грозы. Женщина зябко поежилась.

– Прошу вас. – Шейн снял пиджак и накинул ей на плечи. – Не хочу, чтобы вы подхватили воспаление легких. Представляете, во что обойдется вызов доктора в отель?

– Даже подумать страшно. – Она опустилась в ажурное, украшенное чугунным кружевом кресло. Подцепив с тарелки мидию, положила ее в рот и, блаженно прикрыв глаза, начала медленно пережевывать, почти замирая от восторга. – Право, мне кажется, что я в раю.

– Здесь об этих мидиях говорят: пальчики оближешь. Их выдерживают в соленой воде, затем тушат на раскаленном противне, где они набирают сладость.

– Я знаю только одно: они божественны! – простонала Блисс, смакуя уже следующую.

Если эта женщина способна испытывать такое наслаждение всего лишь от вкуса мидий, невольно подумал Шейн, какой же она окажется в пылу любовного экстаза? Должно быть, восхитительной.

– Откуда вы знаете?

Он с трудом оторвался от сладостной картины соскальзывающего на пол белого платья и вернулся к реальности.