Шейн перебирал варианты. Сегодня вечером, значит, сегодня вечером. Но это запросто могло означать и день назад, и неделю. Он еще раз затянулся, выпустил дым и наугад спросил у Гарвина:

— Сегодня вечером, после того, как Ганнет потребовал от тебя или деньги, или молчание Сары Мортон, куда ты отправился?

Гарвин как мешок опустился на стул, пролив при этом добрую половину того, что налил.

— Куда я пошел? Я пошел домой, — он неожиданно начал заикаться и старался не глядеть Шейну в глаза. — А перед этим встретился с мисс Лалли, и от Ганнета узнал, что вы с ней у него были. Я еще не знал об убийстве. Я услышал по радио, когда ложился, но тут же оделся и приехал обсудить это с мистером Харшем.

Майкл затушил сигарету о пепельницу в боковинке стола и повысил голос.

— Нам всем станет намного проще жить, Гарвин, если ты сейчас перестанешь мне врать. Я знаю, что от Лео ты поехал не домой. Ты пообещал ему достать денег и вернуться этой же ночью. Где ночью ты собирался взять наличные?

Гарвин потупился.

— Странно, откуда такая информация? Я сказал Ганнету, что заплачу, как только смогу. Мне было не по себе. И если даже я остановился по пути, чтобы выпить, что из того? — с вызовом закончил он.

— На это «чтобы выпить» у тебя ушел целый час?

— А может быть, и час, откуда вам знать? Мне надоел этот допрос, этот подозрительный тон, довольно! — он поднес стакан к губам и выпил до дна.

— Где ты был в двенадцать пятнадцать?

— Я не пом-ню, — Гарвин заговорил по слогам, сопровождая каждый слог энергичным жестом. — Я не привык записывать и запоминать по минутам, где и сколько нахожусь. Но если б я знал, что буду подвергнут допросу в качестве свидетеля, то, пожалуй, записал бы и запомнил.

— Постой, Шейн, — оборвал его Харш, — ты только что заявил, что у Карла имелась причина желать смерти мисс Мортон. Что ты этим хотел сказать? Уж не думаешь ли ты, будто он из тех, кто пойдет на убийство ради погашения небольшого в общем-то долга и восстановления дружбы с хозяином игорного дома?

Отвечая на вопрос Харша и одновременно внимательно наблюдая за реакцией Гарвина, Майкл Шейн сказал:

— Кто-то писал Саре Мортон письма. Кто-то ей угрожал и требовал покинуть Майами. Кто? Лео Ганнет на такую заморочку не потянет. Текст вырезался человеком, имеющим доступ к специальному клею и острым редакторским ножницам. И если письма отправлял не Гарвин…

— Я не отправлял, мистер Шейн. — Это — нелепица, абсурд! Но… но мне кажется, я знаю, кто это делал.

— Кто?

— Ральф Мортон. Муж Сары. Дня три или четыре тому назад он ввалился ко мне в кабинет и спросил, в каком отеле остановилась его жена. Я ничего не знал об их отношениях и поэтому сказал. Затем посыпались брань и ругательства. Он хотел знать, сколько времени прошло с тех пор, как она в Майами, — я и это сообщил. Тогда он взбесился окончательно и начал кричать, что она желает с ним развестись. — По мере рассказа Карл Гарвин возбуждался все больше и больше, снял пенсне и начал им размахивать: — Мортон признался, что через несколько дней истекает срок получения законного вида на жительство, а затем, вконец, видимо, обнаглев, предложил мне денег, чтобы я придумал какую-нибудь увертку для синдиката и они послали бы Сару в другой штат — до того, как вид на жительство во Флориде будет получен. Я, разумеется, ответил, что мои полномочия так далеко не распространяются, что я не могу этого сделать, и с трудом от него избавился.