— Но мистер Шейн, голос Пейсли я отлично знаю, слышала по телефону не раз и не два. Даже приблизительно не похож.

Шейн перевел взгляд на Тима Рурка. Журналист, клевавший до этого носом, закемарил окончательно, голова его склонилась вперед так, что подбородок касался груди.

— Ти-им, про-снись!

— Я не сплю, нет, — Рурк вытаращил глаза и обиженно выпрямился, — и нечего на меня кричать.

— Но, Тим, я хочу спросить тебя. Ты говорил, что Пейсли в прошлом играл на сцене. Что за роли? Может, других копировал?

— Я бы отдал его в женский хор, — буркнул Рурк, — но только чтоб стоял в заднем ряду. Я же говорил, Майкл, об этом Сара ничего не сказала.

Но Шейна слова журналиста не успокоили.

— Послушайте, Беатрис. Если Пейсли сколько-нибудь серьезно занимался театром, то он запросто мог изобразить мой голос. Он встречался со мной в «Золотом петухе», слышал, следовательно, как я разговариваю. Попробуйте, когда Пейсли войдет, вспомнить тот ночной звонок и, кто знает, услышите, может быть, знакомые интонации. Могу я отсюда позвонить? — спросил он у хозяина кабинета.

— Кому опять? Майкл, уж раннее утро, не тревожь людей.

— Люси. Я обещал. Она сидит на краю кровати и не ложится, пока я не дам добро, — Майкл поднял трубку одного из аппаратов, и как раз в это время в дверь постучался и вошел человек, посланный за Эдвином Пейсли.

— Пейсли ждет в коридоре, шеф. С ним дама. Взяли в этом же доме, — помощник Джентри не сдержался, чтобы не ухмыльнуться. — Они думали, за занятия любовью в неположенном месте.

— Ввести обоих.

Одновременно ответила и Люси Гамильтон. Но прежде, чем заговорить с ней, Майкл слегка развернулся, чтобы лучше видеть лицо мисс Лалли и ее реакцию, когда введут потенциального жениха ее бывшего босса.

— Это я, ангел. Разбудил тебя? — он говорил тихо и прямо в трубку.

— Я ждала, Майкл. Почему ты не звонил? С мисс Лалли все в порядке?

— Беата о'кей. Чувствует себя отлично. Мы находимся у Уилла Джентри, и отсюда я отвезу ее домой и собственноручно уложу в постель.

— Ко мне не заглянешь? Я прошу, Майкл, пожалуйста, пока не расскажешь, что случилось, я не усну.

— Прими таблетку, ангел. Я могу и задержаться. Нужно еще забрать статью Сары Мортон о Бертоне Харше и уничтожить ее. Я вовсе не хочу терять деньги из-за того, что этот пасквиль попадется кому-то другому.

Дверь в кабинет начальника полиции открылась, в нее втолкнули Пейсли и его спутницу. Продолжая говорить по телефону, Майкл Шейн поднял голову. Эдвин Пейсли вышагивал впереди, а за ним, шлепая сандалиями на босу ногу, ступала длинноногая блондинка в домашнем халате на молнии и с таким презрением на лице, что спрашивать ее мнение о законах и людях, их защищающих, не было никакой необходимости.

Шейн перешел на громкий шепот:

— Сейчас, ангел. Подожди минуту.

Пейсли отчаянно протестовал и сопротивлялся, постоянно отталкивая ведущего его полицейского. Он успел полностью одеться, но привести себя в порядок все же не хватило времени: ворот рубашки был не застегнут, а растрепавшиеся волосы свисали на лицо игривыми завитушками. Но не только следы шаловливых женских пальчиков виднелись на его кудрях, по ним и по шее прошлись еще и страстные алые губки, о чем свидетельствовали красноречивые отметины. Пейсли увидел сидящую перед Джентри мисс Лалли и остановился. Гнев, ненависть, досада — все смешалось в его глазах.

— Я знал, что это ты, — брызгая слюной прошипел он, — ты стояла за всем с самого начала. Довольна теперь? Шпионила, сука? Выследила?

Из телефонной трубки по уху Шейна бил требовательный призыв Люси Гамильтон ответить, что происходит.