Однако, я все прекрасно помнил. Бой, взрывы, гоминдановцы… Я с Мусием их задержал как минимум на час. Сын с внучкой успели уйти. Не могли не уйти. А потом, все закончилось, я умер. А точнее… точнее, мать так гребаной судьбы… опять возродился. Но только где и в кого?

— Но это мы сейчас выясним… — прохрипел я и распялил глаза пальцами.

И очумело уставился на маленькую кудлатую собачку у меня на коленях. Все бы ничего, но в глазах собачки было отражено такое охренение, что словами не описать.

Я перевел взгляд и точно так же очумело вытаращился на пышную кружевную юбку и торчащие из нее стройные ноги в шелковых чулках и дамских башмачках.

Элегантных дамских башмачках, мать их так.

— Чего? — я машинально лапнул себя за грудь и нащупал твердые жесткие ребра, словно от корсета. — Какого хрена?

Но грудь тоже присутствовала. И немалая.

Углядел на стене зеркало, взглянул в него и заревел от дикой ярости:

— За что, мать вашу!!!

И от ужаса проснулся.

Распялил глаза и понял, что лежу на плетеном шезлонге, в цветастых купальных трусах, а рядом на столике стоит целая батарея бутылок и бокалов.

Сбоку на таком же шезлонге лениво растянулся Мусичка, в своем истинном обличье сибирского котяры, только слегка другого окраса.

Антураж тоже не подкачал, искрящийся по солнцем песчаный пляж, пальмы, море…

И самое главное, я остался мужчиной и был молод.

Кто я и где я? Да плевать! Узнаю позже.

Слегка помедлил, потом облегченно вздохнул и размашисто перекрестился.

— Слава тебе Господи!!!

Конец