Тут же, под микроскопом, Пастер извлек тоненькой иголочкой из этих углублений пыль и нанес ее на предметное стекло. Герен взглянул и ахнул — боже, сколько там было живых существ!

— Теперь вы видите, — удовлетворенно сказал Пастер, — что вносите в рану своими инструментами? Теперь вы понимаете, почему пятнадцать ваших раненых все-таки погибли?! Надо обжигать хирургические инструменты. Пламя разрушает все органическое, что находится в пыли, а стало быть, и микробов. В своей лаборатории, где я постоянно окружен различными невидимыми организмами, я перед употреблением инструментов всегда провожу их через огонь.

Между тем идеи Пастера о том, что виновниками брожения и гниения являются микробы, давно уже перелетели через Ла-Манш, из Франции в Англию, где молодой хирург Листер искал выхода из тупика, в который зашла к тому времени хирургия.

Ввиду плохо поставленной научной информации новое и такое важное учение Листера достигло родины Пастера, подсказавшего основы его теории, только через несколько лет. Даже во время войны, как вы это уже поняли из беседы Пастера с доктором Гереном, французские хирурги представления не имели об антисептике. Хотя еще за четыре месяца до начала франко-прусской войны Листер прочел свою знаменитую лекцию, перевернувшую всю хирургию, и опубликовал ее в «Обзоре научных течений». Лекция была посвящена проникновению микробов в гнойные очаги и борьбе с ними. А за пять лет до этого молодой Листер выпустил в свет свою первую статью «О новом способе лечения осложненных переломов, нарывов и т. д.». И вскоре — второе сочинение — «Об антисептическом принципе в хирургической практике».

В своем опубликованном руководстве для хирургов о том, как бороться с госпитальными осложнениями, Листер прямо ссылался на пастеровские работы по брожению. Он наткнулся на них, когда в поисках методов борьбы с инфекцией кинулся читать научную литературу, чтобы установить, что думали об этом другие хирурги. Увлекшись, он стал читать не только медицинскую литературу и не только английскую. И таким образом прочел брошюру Пастера о брожении, а потом и другие его труды — о гниении и самозарождении. И сразу же поверил ему.

Во Франции не смолкали многолетние дебаты на тему, прав ли Пастер, обвиняя микробов во всех смертных грехах, — и в том, что они вызывают заразные болезни, и в том, что являются причиной гниения; бесконечно и бесплодно оспаривали его доказательство о невозможности самозарождения. А в Англии Листер уже применял его учение к хирургии.

После знакомства с трудами великого химика у Листера не оставалось ни капли сомнений в его правоте: совершенно очевидно, гниение и брожение — одни и те же процессы; вызываются они жизнедеятельностью микроорганизмов, зародыши которых носятся в воздухе; несомненно, что раз они живые, то, стало быть, как и все живое, не только рождаются и производят потомство, но еще и умирают. И это было главным для Листера: умирать микробы вовсе не обязательно должны естественной смертью, их можно уничтожать. Тем более что Пастер прямо указывает, чем именно можно их уничтожить, — теми веществами, которые не могут служить для них питательной средой.

Остроумный опыт Пастера, о котором долго говорили во Франции, навел Листера на мысль о прямой аналогии между этим опытом и хирургической практикой. Пастер взял бутыль, наполненную бульоном, выкачал из нее весь воздух, а с ним и пыль; хорошо закупорил сосуд так, чтобы в него ничто не могло проникнуть извне — и бульон этот оставался совершенно свежим, не мутнея, не портясь, не загнивая и, по утверждению Пастера, мог оставаться таким неопределенно долгое время. Но, говорил ученый, стоит только открыть доступ в сосуд взвешенным частицам воздуха, как жидкость вскоре начнет гнить.

В чем же аналогия, пришедшая в голову Листеру? Наше тело — тот же герметически закупоренный сосуд, и, пока в него не проникают из воздуха микробы, оно здорово.