Потом Костя решил сделать штурману «Крокодила» подарок на память. В руке Костя держал один из тех чудесных пистолетов испанской работы, что были обнаружены на берегу в одном ящике с польской палаткой. Он осторожно засунул пистолет за пояс Хита. А когда отдернул руку, пистолет, потеряв контакт с Костей, сразу стал видимым.

Однако Бартоломью Хит не замечал подарка. Он все смотрел назад и думал о чем-то своем. Ничего, пистолет он найдет позже... И Косте стало немного грустно, как всегда бывает, когда приходится расставаться с хорошим человеком.

— Златко, — позвал он, — мы с ним никогда больше не увидимся?

— Всегда сможем увидеться, как только пожелаем, — последовал ответ. — И не только здесь, на острове, а в любом другом месте, в любой год.

До свидания, Хит, мысленно сказал сам себе Костя. Удачи тебе на морских путях, но все-таки, надеюсь, не век же плавать тебе в пиратах! Хотя, кто знает, подумал он, каждый человек должен быть на своем месте, и, может, где-нибудь в лаборатории или на университетской кафедре ты просто заскучал бы без веселой компании, к которой привык, да без Джека Робертсона, который когда-то потопил твой корабль, а самого тебя заботливо выходил от ран...

Костя на прощанье еще раз окинул взглядом весь пиратский корабль. Все, кого он запомнил, были в этот момент налицо: и рыжебородый, боцман с косынкой на голове, и главный канонир, одетый в роскошный зеленый камзол, в каком, наверное, и при дворе английского короля не стыдно было показаться.

Но не плыть же вместе с пиратами через весь Тихий океан! Пора было возвращаться.

Все! «Крокодил» уходил к новым приключениям, а их ждала теперь повседневная жизнь. Впрочем, какая уж там повседневная, — им предстояли очень тяжелые будни, полные лишений и труда.

В лагере Златко первым снял «шмель» с руки и убрал в сумку, и все остальные сделали то же самое. Бренк, повозившись с каким-то устройством, снял кольцо невидимой защиты, оберегавшей лагерь от непрошеных гостей. А Бренк сделал еще одно дело — снял с растяжек оранжевую польскую палатку.

— Пора строить хижину! — объявил он. — Времени на это еще вон сколько!..

Златко посмотрел на него с одобрением. Потом немного подумал. И, отвернувшись к Тихому океану, сказал:

— А мотыгу и топор вполне можно использовать. Котелок тоже. Могли же мы в самом деле найти их на берегу?

Но вот, пожалуй, и все, что можно было бы рассказать об очередном приключении подружившихся людей из разных веков, потому что оставшиеся дни, надо честно признаться, были уже не столь яркими и запоминающимися, как первые. Прожить, как Робинзоны, надеясь на себя, они, конечно, смогли и даже хижину построили. Но вывод, который в итоге сделали, оказался таким — все-таки на населенном острове жить гораздо интереснее, чем на необитаемом.

Костя и Петр вернулись в девяностые годы двадцатого века, Златко и Бренк — в свой двадцать третий век. И первое, что пришло Косте в голову, это заглянуть в энциклопедию. Если Бартоломью Хит действительно добился каких-то успехов в науке, как они ожидали, не мог он не попасть на ее страницы.

— Есть! — воскликнул Петр. — Есть Хит!

— Действительно, есть! — обрадовался Костя.

«Государственный деятель Великобритании», — начал читать вслух Петя, — Вот это да! «Во время второй мировой войны служил...»

Он остановился.

— Не тот, — молвил он упавшим голосом, — и зовут его Эдуард. А другого Хита нет.

— Что ж, — сказал наконец с тяжелым вздохом Петя. — Видно, больших успехов в науке он не добился. Да и времени для научных занятий у него особенно много не было, — добавил он, немного по молчав.